Варавва. Повесть времен Христа
Шрифт:
— Юдифь! — отчаянно воскликнул Варавва. — Не произноси имя умирающего Пророка! Ты смеялась над Его страданиями, и как только были произнесены твои жестокие слова, страшная тьма окутала нас. Пойдем! Я подчиняюсь твоему капризу, хотя лучше было бы остаться на Голгофе и молиться…
— Молиться, когда Бог так карает нас?! — воскликнула Юдифь горделиво. — Пусть чернь безропотно ждет смерти!
— Хорошо, все будет как ты хочешь, — покорился Варавва.
Юдифь снова нежно прижалась
Глава XVII
Юдифь торжествовала и с каждым шагом вперед чувствовала себя все более спокойно и уверенно.
— Вот видишь, — сказала она ликующе, — опасность отступает перед храбрецами, и мы, сами того не замечая, скоро спустимся с этой проклятой горы.
— И что же потом?
— Я приведу тебя в дом моего отца, расскажу, что ты меня спас, и он, забыв все твои преступления, примет тебя с должным почетом. Разве это не лестно твоей гордости и чести?
Варавва тяжело вздохнул.
— Увы! Честь и я давно расстались друг с другом. Сейчас моему сердцу больше сродни тяжесть. Может быть, это из-за любви к тебе, или мои грехи тянут меня вниз. Я так удручен, что словами не расскажешь… Ведь это я должен был умереть сегодня, а не святой
Назарянин!
— Ты называешь Его святым? — в голосе Юдифь звучала усмешка. — Тогда ты сумасшедший! Этот Назарянин — преступник и богохульник…
Варавва не дал ей продолжить.
— Молчи, молчи! Умоляю — не говори ни слова… Тише! Кажется, кто-то плачет рядом… Юдифь рассердилась.
— Мне ни до кого нет дела! Не останавливайся! Не отвечая, Варавва пытался определить, откуда доносятся рыдания. Его самого вдруг охватила страшная тоска.
— Идем же! — нетерпеливо звала Юдифь.
— Я не могу идти вперед, — сказал Варавва грустно. — Какая-то сила влечет меня обратно.
— Трус! — крикнула Юдифь. — Оставайся, я и одна дойду!
Варавва удержал ее.
— Подожди, потерпи немного, — умолял он хрипло. — Я заставлю себя идти, даже если это будет стоить мне жизни. Все равно она принадлежит тебе. Но прошу, не говори плохо про Назорея!
— Кто ты такой, что смеешь меня поучать?! — сказала Юдифь презрительно. — И что ты так печешься о Нем? Ты, презренный раб, укравший жемчуг только потому, что я люблю эти перламутровые горошины?! Почтенный Варавва, совершивший преступление в угоду женскому капризу! Убивший Габриаса за то, что он меня любил!
Варавва не сдержался и больно сжал ее руки.
— Юдифь, теперь не до шуток! Нас окружает смерть, и я узнаю истину прежде,
Вырываясь, Юдифь ответила высокомерно:
— Я никого не люблю! А меня любят все! Разве я не первая красавица Иудеи? Сейчас ты рядом со мной и можешь держать меня в своих объятиях. Будь же доволен — тебе так много досталось! Есть люди, куда значительнее тебя, обожающие прекрасную Юдифь!..
— Например, священник Каиафа? — Варавва рассвирипел окончательно.
Она рассмеялась — лукаво, торжествующе и, не отрицая предположения, сказала:
— Идем! Сейчас я твоя, и только твоя!
Но Варавва, внезапно отпустив ее, молча стоял.
— Мы теряем драгоценное время, — торопила Юдифь.
Варавва не отвечал, и Юдифь, придвинувшись к нему, осыпала его страстными поцелуями.
— Уведи меня отсюда, — шептала она ласково, — и ты не пожалеешь…
— Вот какова первая красавица Иудеи! — воскликнул Варавва брезгливо. — Не искушай меня, если не хочешь, чтобы в этом мраке я убил тебя, как Габриаса! Если бы я знал, что его слова — не похвальба, а правда, он бы остался жив. Иди одна, губительница душ! Я выкорчевываю из своего сердца любовь к тебе. И если позволю лукавому образу жить в моей памяти, пусть Всевышний проклянет мою душу! Ты — воплощение ада! Обманывай других, меня ты больше не проведешь!
Юдифь рассмеялась своим серебристым смехом и, не смущаясь, с змеиной гибкостью прильнула к Варавве.
— Не хочешь, чтобы тебя обманывали, бедный Варавва? — сказала она слащаво. — Не хочешь быть моим рабом? Но я же чувствую, что ты весь дрожишь! Идем! — Она дернула его за руку. — И ты одержишь победу, о которой и не мечтал!
На какое-то мгновенье он сдался и уже рванулся за ней, но прежнее чувство омерзения охватило его с удесятеренной силой, и он остановился.
— Нет! Довольно! Я не пойду с тобой!
— Тогда подыхай, как собака! — закричала она и бросилась вперед, в темноту.
Вдруг огромный огненный шар, прорезав небеса, упал на землю. Прокатился чудовищный удар грома, и земля, глухо рокоча и колебаясь, внезапно разверзлась, а в образовавшейся пропасти заметались языки яркого пламени. На фоне бушующего огня возник силуэт Юдифи в накидке огненного цвета. Затем снова раздался грохот, и воцарился прежний беспросветный мрак.
Глава XVIII
Теряя разум, множество испуганных людей носились в темноте, натыкаясь друг на друга, плача и неистово крича, проклиная и молясь. Паника охватила даже самых храбрых и стойких.