Варварин свет
Шрифт:
Как же так?! Ведь они не вянут! И тут Никита вспомнил, что это лишь память о пути, которым Кощей увёл Варвару.
— Горошек! Быстрее! За невестой! Спасать Варвару! Побеждать Кощея! — Никита едва успел вскочить в седло, как конь понёсся прямо по острым лепесткам, по белой дороге горецвета.
Под ивой остался лежать круглый щит. Неряшливо нарисованное солнце ухмылялось вслед юноше.
Сколько они так скакали, Никита не смог бы сказать. Небо затянуло дымкой, как крышкой накрыло — солнца не видать, туман нитями стелется по густой траве, пронзённой острыми горецветами, которых, впрочем, становилось всё меньше. Никита спешился. Горошек недовольно фыркал —
Никита и правда не поднимал голову, выискивая белые цветы, поэтому заметил огромный плоский булыжник, лишь едва не споткнувшись о него. Горошек глумливо заржал, по крайней мере, так Никите показалось.
— Что ты смеешься! — обиженно проговорил Никита. — Смотри, он же весь зарос, я бы его издалека и не увидел.
Розовый вьюнок, словно неряшливое гнездо, охватил чёрный блестящий камень, вросший в землю. Как ни странно, не было на нём ни следа мха, который прекрасно себя чувствовал на обычных камушках помельче, разбросанных вокруг. Никита раздвинул хрупкие веточки и цветки, цветом напомнившие ему о лепестке, впитавшем кровь. Камень оказался тёплым, как будто на солнце лежал — но не было солнца. Вместо надписей и стрелок, которых ожидал Никита, гладкую поверхность прочерчивали три параллельные царапины, неровные, словно когтями оставленные — никакого «направо» и «налево». Только «прямо». И себя, и коня потеряешь. Никиту пробрала дрожь.
Он развязал мешок, достал со дна кольчужку и преувеличенно долго приглаживал колечки и застёгивал пояс. Меч пришлось перецепить, и тут только юноша понял, что потерял щит.
— Пойдём, Горошек, — позвал Никита и взял поводья.
Туман приблизился, облизывал сапоги Никиты, но по сторонам был неплотным, позволял разглядеть редкие сосны, которые и запахом давали о себе знать. А вот звуков не было, лишь далёкое карканье и глухой стук копыт, да шаги самого Никиты. Впереди туман стоял плотной стеной и странно шевелился: подрагивал от ветра, волновался, как поверхность воды — если бы вода могла встать стеной.
— Смотри, Горошек — молочная река, — прошептал юноша.
Многоголосый вороний крик пронзил воздух, Горошек дёрнулся в сторону от неожиданности, а Никита, едва не выпустив поводья, задержал дыхание, когда первый ворон камнем упал в вертикальную поверхность. За ним летели остальные, и река покрылась концентрическими кругами. Сталкиваясь, они образовывали завораживающие, едва уловимые узоры. Молочная вода быстро успокоилась, и Никита решился подойти ближе, ступая осторожно — а то вдруг земля под ним провалится? Но земля оставалась твёрдой.
— Берега-то не кисельные! — попытался пошутить Никита, но Горошек только фыркал, а собственный голос показался каким-то слишком высоким для победителя Кощея.
«Ну, соберись же, Никита-царевич! Как ты себе невесту собрался добывать и Варвару освобождать? Вон, даже твой боевой конь поспокойнее тебя будет, а уж животное опасность раньше учует!» — подбодрил себя юноша и протянул ладонь в молочную реку. Она погрузилась в густую непрозрачную воду. Никита вынул руку — на коже не осталось ни капли, только мурашки побежали до плеча, а потом поползли по позвоночнику.
Никита сжал поводья крепче, глубоко вдохнул, задержал дыхание и, зажмурившись, решительно шагнул в молочную реку. От низкого гула заложило уши. Шаг, второй — как же тяжело! Словно в глине идёшь. Никита запоздало открыл глаза и выдохнул. От дыхания по молоку разошлись ровно очерченные чёрным контуром круги, побеспокоив белоснежное
Никита попытался отмахнуться от чёрной линии, которая летела прямо на него, но она прошла насквозь, вновь заставив забегать по телу мурашки. Никита, испугавшись, схватился за живот, и на ладони осталось что-то чёрно-серебристое и липкое. Таяла кольчуга. Никита дотронулся до меча в ножнах, а тот уже наполовину оплавился, стекал по ноге, капал, отравляя белоснежность металлом и создавая новые и новые круги.
Откуда-то сбоку в белизну ворвалась ворона, за ней следующая, а потом ещё не меньше полудюжины. Стая с силой прорывалась через плотный воздух. Река загудела ещё ниже, невыносимее, затряслась, зарябила чёрными линиями. Горошек заметался, испуганно заржал — так Никита понял хриплые звуки. Не успел юноша успокоить коня, ведь ему самому хорошо было бы успокоиться, как обезумевший Горошек устремился вслед за птицами. Напуганный Никита едва успел ухватиться за луку седла, подтянуться и лечь поперёк, поймав ступнёй стремя, как их вынесло наружу.
Горошек резко остановился, и Никита спрыгнул на землю, но не удержался на ногах и повалился спиной в изумрудную траву под светлым утренним небом без единого облачка. Было спокойно и по-природному тихо — гула не было, только шелест травы и далёкие звуки, которые Никита пока не находил сил понять. Наконец, он вдохнул полной грудью сладкий свежий воздух, словно бы только после грозы, и приподнялся на локтях.
Он лежал на склоне невысокого холма. Не было и в помине стены тумана. Вместо него струилась прозрачная речка, дно которой покрывали белые камни. Поток спотыкался о мелкие серебристые шарики, коих была куча среди белых камней, пинал и нёс дальше, и Никита догадался, что это его меч и кольчуга. Ощупал сапог — маленького ножика в потайном кармашке он тоже лишился.
Горошек уже как ни в чём не бывало щипал странного цвета траву. Изумруд с вкраплениями белых точек — ромашек — и зелёных кочек кустов до горизонта покрывал низкие холмы, которые показались Никите похожими на застывшие волны. В небольшой долине, у очередного изгиба реки с белым руслом, уютно устроилась маленькая избушка из светлого дерева с маленьким оконцем в стене, за ней — ещё несколько сараев, побольше и поменьше, окружённых деревцами. Из трубы одного домика уютно шёл дым. Вокруг было видимо-невидимо живности: паслись коровы, козы, овцы, чуть дальше резвились в траве кони...
— Пойдём, Горошек, — мрачно сказал Никита и потянул коня за поводья. Ему пришло в голову, что это всё кони, принадлежавшие когда-то богатырям, отправившимся то ли воевать с Кощеем, то ли учиться у него.
Из кустов то и дело выскакивали кролики и тут же прятались обратно; щебетали птицы; утки и селезни деловито ходили по берегу. В прозрачной воде сновали золотистые рыбёшки. Никита так увлёкся наблюдениями, что разулыбался и почти забыл, где он находится. А что, может, если с невестой не выйдет, попроситься к первой кощеевой сестре жить? Он за живностью ухаживать поможет, за овцами следить, чтобы далеко не разбегались... Далеко впереди хлопнула дверь, а потом земля вздрогнула, на миг почернело небо. Никита резко остановился, оглянулся, но, кажется, даже животные ничего не заметили, а Горошек уже нетерпеливо тянул его дальше: чего встал, царевич, сам же хотел вперёд!