Варяг. Я в роду старший
Шрифт:
– Что теперь? – спросил Машег. – Пойдем еще кого-нибудь здоровенного убьем?
Азартный паренек.
Впрочем, Сергей и сам теперь был таким. А еще очень хотелось узнать, что сейчас происходит в Заугло.
А в Заугло был праздник. Вернее, пьянка. Аккурат на подворье наместника, как позже выяснилось.
Участвовали в пьянке даны, нурманы Геллира и сам наместник со своими семью подчиненными.
Ворота в городок были открыты. Вход освещался двумя факелами. Рядом, на бревнышке, сидел отрок с копьем.
Рожа у дренга была грустная. Надо полагать, ему тоже хотелось бухнуть и пожрать от пуза.
При виде Сергея и Машега дренг вскочил, но Сергей универсальным жестом продемонстрировал пустые ладони, и боец опустил копье.
– Узнал? – поинтересовался Сергей. – Молодец! Давай выкладывай, что тут было.
А было, как оказалось, интересно. И разнообразно.
Поначалу парни Геллира думали, что драки не избежать. Ярл велел своим держать руки на оружии. Прошлой ночью они даже попытались уйти. И ушли бы, но пока половина данов грабила городок, вторая заняла причал, к которому был пришвартован корабль Геллира.
Вступать в бой ярл не рискнул, хотя Дёрруд, который командовал блокирующим отрядом, явно его провоцировал.
Геллир Свирепый, однако, поступил вопреки своему прозвищу и, по мнению дренга, оказался прав. А на следующий день даны резко подобрели. Например, освободили наместника и его людей, которых, судя по вчерашним разговорам, намеревались предать мучительной смерти. Произошло волшебное превращение данов из типичных викингов в почти нормальных людей. Они перестали насиловать женщин и терзать граждан. Грабеж тоже прекратили, хотя возвращать награбленное не собирались. Да и кто рискнул бы заикнуться о подобном?
Дренг слыхал от Оттара Рыбака, кормчего ярла Геллира, что хёвдинг данов готов пойти на службу к Стемиду, если условия будут достаточно хороши. Если это правда, то он, дренг Кёлль, подарит по петуху Тору, Одину и Перуну. Кто бы из этой тройки ни вразумил данов, он, несомненно, спас и Кёлля, и всех его товарищей по хирду, потому что, если бы даны пожелали их всех убить, так бы оно и вышло.
– Мы зайдем? – спросил Сергей.
– Как хотите. Сказано: пускать всех.
– А выпускать?
Кёлль мотнул головой:
– Не-а. Но вас, если что, выпущу.
– Да кто тебя спросит, – проворчал Машег по-хузарски.
– Убежать можно и через стену, – заметил Сергей на языке нурманов.
– Возы через стену не перекинешь, – резонно возразил Кёлль.
Ну да. Здесь же ярмарка. Была.
Остался последний вопрос:
– Обо мне спрашивал кто?
– Ага! Говорили: ты кого-то из данов убил. Так зайдете?
И лыбится.
– И чему ты радуешься? – вкрадчиво поинтересовался Сергей.
– Брат, если ты узнал, что хотел, давай убьем этого дристуна, пока он не побежал доносить, – предложил Машег. По-нурмански.
И впрямь дристун. Губа задрожала, попятился…
– Сегодня тебя не убьют, трус.
Из темноты выступили трое.
Сергей убрал руку с сабли.
Неизвестно, каковы остальные двое, но и этого одного точно хватит, чтобы прикончить и его и Машега. Дёрруд.
– Думал, не увижу тебя больше, Дерзкий.
– А я вот пришел! – Сергей улыбнулся как можно более нахально. – Неправильно это: пир – и без нас!
– Каков, а? – Дёрруд ухмыльнулся. – Ну пойдем, попируем. А ты бди, как тебя?
– Кёлль, – робко пробормотал дренг.
– Бди, Кёлль Мокроштанник!
Даны заржали, а Сергей, не дожидаясь команды, шагнул в ворота.
Если даны знают, что они с Машегом причастны к пропаже драккаров, тогда им кирдык. Причем очень неприятный.
Но интуиция подсказывала: знали бы, обошлись бы куда жестче. И уж точно без шуточек.
А ничего так Дёрруд пошутил. Не было у парня прозвища, а теперь – есть. Да еще такое… запоминающееся.
Сергей захихикал. Во всем можно найти положительные эмоции.
Пока ты жив.
– Где вы их изловили?
– Мы не ловили, хёвдинг. Они сами. Дерзкий сказал: хотят с нами попировать.
Тови-хёвдинг удивился. Аж бровь приподнял:
– Сами? Слышишь, дядя? Эти волчата убили моего хирдмана, а теперь хотят со мной за одним столом сидеть?
– Твоего хирдмана? – Сергей вдруг сообразил, о ком речь, и страх ушел. Хёвдинг не знал о кораблях. – Твоего хирдмана? Убил? Не припомню такого. Дрался, да. Вот с ним, – Сергей показал на Дёрруда. – Но не убил. Его убьешь, как же!
– Дерзкий и есть, – одобрительно заявил Дёрруд.
– Его звали Клёнг Прыгун, – вмешался дядя Вандиль. – Не отпирайся. Вас видели, когда вы убегали в лес.
– Ах этот! – Сергей взял со стола чью-то глиняную кружку, потянулся к кувшину, но один из данов вышиб ее ударом ладони.
– Говори, если есть что сказать! – прорычал хёвдинг.
– Вообще-то я его не убивал, – сообщил Сергей.
Он понимал, что его в любой момент могут зарезать или сделать что похуже, но страха не было. Совсем.
– Он убил, да. Тир [7] мою убил. Она красивая была. Глаза – как вода во фьорде в ясную погоду. Копье в нее метнул и убил. Я с ним не воевал. Ничего дурного меж нами не было прежде. Я за твоим столом сидел, хёвдинг. Это все видели. Ты спросил: почему я пришел, хёвдинг? Вот тебе и ответ. Я бы понял, если бы между моим конунгом и тобой была вражда. Когда война, чужое перестает быть чужим и превращается в добычу. Но я вижу: вот сидишь ты, вот – Геллир-ярл и другие люди Стемида-конунга. Однако твой человек убил мою тир. Возможно, я слишком молод и не знаю всех законов. Может, в твоей стране есть закон, который разрешает бить копьем в спину чужих наложниц?
7
Тир – рабыня.