Вечное дерево
Шрифт:
Он так задумался, что едва успел отскочить в сторону.
Из-за дома вынырнула машина и, качнувшись кузовом, забуксовала, обдавая его холодной грязью.
"Чего ж дорогу не построят?-проворчал он, стирая грязь с шинели.-Техника лучше сохранилась бы, скорость была бы выше и материалы экономились. Вон сколько их в грязи валяется..."
Степан Степанович в уме тотчас начал прикидывать, как бы он поступил, была бы его воля... "Вот здесь подъезд устроил бы, выезд-там, чтобы машины не сталкивались. Во дворе -
– Эй, хлопцы, где тут управление?
– спросил он у парней в измазанных куртках.
– Чего-о?
– переспросили они недоуменно.
– Командование ваше где?
– Какое еще командование?
– Контору спрашивают, - раздалось с высоты.
– Идите туда, товарищ,-красная косынка махнула рукой куда-то в сторону.
Контора оказалась грязно-серым бараком с маленькими окошечками.
Степан Степанович на минуту задержался, посмотрел по сторонам, как бы сравнивая этот барак с новыми, высокими и светлыми домами вокруг. Потом одернул шинель, как бывало перед тем, как войти к генералу, потянул на себя дверь.
В нос ударило табачным дымом. Накрыло шумом, словно волной. Всюду-на скамьях, на подоконниках, у стен и посредине барака-стояли и сидели люди в измазанных телогрейках и резиновых сапогах. Они курили и разговаривали громко, и смеялись, и шутили. Из-за перегородки слышались телефонные звонки, чей-то начальственный басок, пощелкивание счетов, стрекотание арифмометра. Люди не обращали на это внимания. Еже* минутно кто-то выходил или приходил, сильно хлопая дверью, кто-то поднимался и садился и прикуривал от общей спички.
Степан Степанович снова вспомнил войну, командный пункт и точно такое же скопление людей, движение, шум, разговоры, и за всем этим-он знал-существует порядок, дела, задание для каждого человека. Быть может, через секунду кто-то из них поднимется и пойдет выполнять свое дело, как уходили солдаты в разведку, в тыл врага, на ходу передавая товарищам недокуренные папиросы..И снова, как в те далекие дни, он почувствовал себя солдатом - и гордость и радость охватили его.
За тонкой перегородкой, за старым столом сидел сред"
них лет мужчина - начальник участка, как сказали Степану Степановичу. Он был занят разговорами с группой товарищей, которые задавали ему чуть ли не в один голос разные вопросы, и он умудрялся отвечать им, устремляя на каждого, с кем говорил, свои черные глаза.
Он не обратил внимания на приход Степана Степановича. Очевидно, к нему заходили без спроса все, кому нужно было, и во всякое время.
"По крайней мере не бюрократ", - отметил про себя Степан Степанович.
Наконец черноглазый взглянул на него:
– У вас что?
– У меня предложение,-заговорил Степан Степанович и почему-то заволновался, заторопился.
– Относительно дорог. Подъезда-выезда... Чтоб не было пробок.
И относительно сохранности техники.
– Конкретно, - нимало не удивляясь,
Степан Степанович обратил внимание на то, что стул стоял не напротив, как обычно у всех начальников, а рядом.
– Бумажки листок, - попросил он.
Степан Степанович быстро набросал предполагаемую схему дорог и подал черноглазому. Тот посмотрел на схему и улыбнулся.
– В армии были?
– Так точно. Двадцать пять лет имел счастье.
– Ну что ж, в этом - есть смысл... Вы не из треста?
– Никак нет. Я насчет работы.
– Это к Михееву. Нам нужны думающие люди...
Это напротив.
Степан Степанович поднялся.
– А места есть?
– Что-нибудь найдем. Важно зацепиться,-и черноглазый подал Степану Степановичу крепкую руку.
Михеев оказался солидным рябоватым мужчиной.
Он важно сидел, уложив руки на подлокотники. От посетителей его отделяла свежевыструганная деревянная перегородка, на которой кто-то уже успел-нацарапать свои инициалы.
Хотя Михеев разрешил Степану Степановичу войти, он минут пять не смотрел на него, а глядел перед собой, на какую-то бумагу.
– Н-да,-произнес он, не отрывая глаз от бумаги.
– Относительно работы.
– Специальность?
– Гражданской нет... Я из армии.
– Сами или попросили?
Степан Степанович не понял:
– Что именно?
– Сами ушли или попросили, спрашиваю?
– В отставке.
– Офицер, значит?.. Нужен начальник пожарной охраны.
Степан Степанович хотел возразить, но, вспомнив слова черноглазого "важно зацепиться", промолчал.
– Документы,-потребовал Михеев и впервые оглядел Степана Степановича с ног до головы, как оглядывают вещь, которую собираются купить.
Он долго изучал документы, а Степану Степановичу с каждой минутой все тягостнее было это ожидание, все сильнее подмывало уйти туда, в табачный коридорчик.
Он вдруг почувствовал себя неловко, унизительно, даже не призывником, а совсем зеленым, совсем еще ничего не значащим допризывником. Это было впервые. Это было так обидно, что и передать нельзя.
– Н-да-а,-протянул Михеев.-По структуре подходите, по анкете - нет.
– Это почему же?
– Полковник. Неудобно. Дискредитация мундира получается.
– Что вы!
– Вот так,-сказал Михеев, возвращая документы.
– Может, другая какая работа есть?-спросил Степан Степанович.
– Подходяги нет...
– Но мне сказали.,.
– Подходяги нет,-повторил Михеев.-Енде.
– Что?
– Конец, говорю. Желаю,-и он небрежно кивнул Степану Степановичу.
Степан Степанович не стал выговаривать Михееву за его поведение, ему уже не хотелось здесь работать. Он шел обиженный, оскорбленный, стараясь не обратить на себя внимание людей в измазанных телогрейках.