Ведьменыш
Шрифт:
Под балконом бурлил народ, распаляясь после каждой новой реплики бабушки Тамары. А она рисовала мрачноватенькие картинки и, закатив глаза, с пеной на устах грозила:
– Во всех местах вашего жительства города будут опустошены и высоты разрушены для того, чтоб опустошены и разрушены были жертвенники ваши, чтоб сокрушены и уничтожены были идолы ваши, и разбиты солнечные столбы ваши, и изгладились произведения ваши!
Тамара Васильевна на несколько секунд покинула балкон выпить водицы из графина.
– Произведения ваши! Произведения ваши! – снова истерично выкрикнула она, наливая воду в стакан и наблюдая по телевизору двух молодцеватых
– Приходит время, приближается день смятения, а не веселых восклицаний на горах! – прозревала с радостью старуха.
Вернувшись на балкон, в новом душевном порыве она взгромоздилась на перила и, покачиваясь, как цирковая акробатка, и протянув руки к пастве, подвела черту:
– Конец! Конец пришел на четыре края земли! И будете вы низвергнуты, как низвергнуты были Содом и Гоморра и соседние города их!
Толпа отблагодарила ее аплодисментами. Тамара Васильевна растрогалась и принялась кланяться зрителям, словно столичная артистка. Однако радость сменилась тревогой: в дверь квартиры кто-то беспрестанно звонил. Бабушка ринулась в прихожую и хотела уже открыть замок, но на всякий случай спросила:
– Кто там?
– Да это я – Нина! – услышала она голос соседки Глазыриной. – К тебе из собеса пришли.
Бабушка открыла дверь – но на пороге стояли не черти из собеса, а угрюмые санитары. За их спинами любопытствовали жильцы.
По знаку фельдшерицы Галицковой люди в белых халатах вошли в квартиру.
– Давай, бабулька, собирайся, отдыхать поедем! На курорты, – сказала эта дородная женщина в белом халате. – Подлечим, вернешься как новая! Там у нас и каша есть, и компот, и лекарства, а врачи заботливые и внимательные. Поедем, поедем. Наши мозгоправы тебя быстро на ноги поставят. Собирай монатки…
– Знаю-знаю, – покорно проговорила Тамара Васильевна. – Знаю я ваших врачей!
Когда санитары взяли ее под руки, она с укором и презрением бросила столпившимся на лестничной клетке соседям:
– И возложат на тебя узы, и свяжут тебя ими, и не будешь ходить среди них. Ибо дом их мятежный…
И от здоровенного санитара внятно получила под ребро.
– Поедем-поедем, – мгновенно сдалась Тамара Васильевна. – Везите в свою санаторию.
Ее провели по лестничной клетке во двор, и там, прямо перед посадкой в карету, Тамара Васильевна предупредила Нинку Глазырину: «Ой, будет тебе гостинец. Вспомнишь ты меня, когда будет поздно!»
Нинка интеллигентно опустила глаза, как будто не к ней обращен был бабкин укор…
По дороге Тамара Васильевна опомнилась и жалобно спросила фельдшерицу: «А что же сыночек мой маленький? Как же он? Как же? Нельзя его одного-то оставлять. Нельзя! Он ведь и помереть может…»
– Чего? – встрепенулась медичка. – Сынок? Сынка тебе потом привезем.
– И не одного, а штук десять! – загоготал санитар.
Глава шестнадцатая
«Зеленая комната»
«Строго секретно.
В штаб ВВС.
24 июня
Время – 15.00
Сегодня рано утром в двух километрах от части со стороны Озерска часовыми наблюдалось яркое свечение. Его источник находился строго на юго-восток от складов с ракетным вооружением. Свечение
Сверено с рапортом дежурного.
Начальник в/ч 25840 полковник
1
Дорога бежала мимо гаражей из белого силикатного кирпича. Уродливые постройки заполонили большую серо-черную площадь. Их полукольцом обступили жилые дома и массивные башни гидролизного завода.
На одном из подъемов автострады Николай увидел крыши этих гаражей, то ли застеленные толем, то ли залитые гудроном: на некоторых лежали покрышки, ящики и еще какой-то заветный хлам. За гаражами высокой стеной поднималась земляная гряда. По ней шла железная дорога. Там лениво двигался бесконечный товарный состав, закрывая вагонами, будто гигантской шторой, еще свободный край неба.
Вскоре автомобиль остановился на окраине у металлических зеленых ворот. За ними оказалось здание с огромным куполом с белыми и красными вертикальными полосами. Виднелся и суетливо вращающийся чашеобразный локатор.
– Что это за место? – спросил Николай.
– Что за место? – Полковник насторожился и ответил не сразу. – Обыкновенная метеостанция. Не слышал, что про нее говорят?
– Нет. А зачем вам? – Ко всему происходящему Николай относился с подозрением.
– Зачем? – задумался полковник и тут же пояснил: – Вдруг у нас какая-то утечка. Тогда могут быть неприятности. И большие. Нам они ни к чему.
– Неприятности?
– Да, неприятности. Их ведь никто не хочет. Нам придется усилить охрану или эвакуировать все, что тут есть. А не хотелось бы. Здесь очень хорошая новая система сигнализации. Может, ты заметил рядом с метеостанцией небольшой щитовой домик. Это обычный дом только с виду, а на самом деле – пункт наблюдения спецназа ВВС. Это их зона ответственности… Но неприятности – это еще не самое страшное. Самое страшное – это ревизия.
– Ревизия?
– Ревизия-то нам совсем ни к чему. Много мороки и ноль результатов – я полагаю. Мы боимся не ревизии как таковой – у нас не было и нет никаких нарушений. Возня может нарушить естественный ход событий, и причинно-следственная связь уже станет другой. То, что мы изучаем, – тонкая материя.
Полковник повторил еще раз шепотом с каким-то проникновенным чувством: «Тонкая материя!»
Они молчали еще с минуту. Шершень не решался выходить из автомобиля, было видно – решение привезти сюда Николая далось не просто. Военный все еще колебался.
– Как видишь, если ничего не знать, то это обычная метеостанция, каких тысячи, – продолжал он, рассматривая профиль Николая. – Подземные секции уже с семьдесят девятого года принадлежали нам.
– Нам? Это кому?
– Нам. Разведке ВВС, – полковник вновь замолчал и после продолжительной и тягучей паузы стал вдруг убеждать Николая: – Тебе стоит это увидеть, прежде чем пройти сеанс ретро-гипноза. Предполагаю – зрелище может расстроить и шокировать. Это-то естественно, конечно. Но если тебя не посвятить во все это, вряд ли ты поймешь смыл всего, что происходит теперь с тобой.