Век золотых роз
Шрифт:
Улыбка кочевника стала еще шире, и уже походила на звериный оскал. Дар-Теен даже разглядел кусочки мяса, застрявшие меж зубов.
– Положи Черного Убийцу на пол, – слащаво проворковал Тхо-Ра, – я хочу сперва убедиться, что ты сдержишь свое слово.
И тут словно кто-то толкнул Дар-Теена локтем в бок. Воины у входа в шатер, воины внутри… Да и сам владыка, хоть и возлежит рядом с кормушкой, при полном вооружении. И везде – тончайший налет тщательно скрываемого страха, словно пыль, несомая восточным
Дар-Теен упрямо мотнул головой.
– Сперва я увижу своего синха.
– И ты смеешь проявлять дерзость? – Тхо-Ра сел, угрожающе положил огромную лапищу на рукоять меча.
– Не дерзость, но осторожность и предусмотрительность, – с усмешкой заметил Дар-Теен.
Бычья шея владыки начала медленно багроветь.
– Отдай меч, – прорычал он, поднимаясь с устланного шкурами ложа.
– Сперва увижу синха.
И вдруг – снова оскал на губах кочевника, что должно было означать самую располагающую улыбку.
– Ты не увидишь своего синха, северянин, – черные глаза Тхо-Ра превратились в пару узеньких щелок, – твой драгоценный синх не соизволил тебя дожидаться и сбежал.
Дар-Теену показалось, что его огрели по макушке мечом. Плашмя, но от всей души.
– Что значит – сбежал? – голос ийлура внезапно упал до шепота, – как это сбежал?!!
Тхо-Ра пожал плечами.
– Сбежал значит сбежал, северянин. Его не держали связанным, он ухитрился раздобыть нож и, вспоров шкуру щера, удрал из своего шатра. К тому же, это проклятое отродье Шейниры увел самого лучшего скакового щера. Мы снарядили погоню, но южнее следы затерялись, потому что река разлилась.
Дар-Теен тупо смотрел на носки собственных башмаков. В висках гулко колотилось – сбежал… Не дождался, тварь зеленокожая. Не пожелал вести ийлура к храму, да не просто ийлура – а того, кто уже не раз, и не два спасал этой злокозненной ящерице жизнь, и отправился в проклятый всеми богами Кар-Холом, лишь бы вызволить.
Ийлур перевел взгляд на Тхо-Ра. Тот с показным равнодушием снова вернулся к любимому занятию, то есть к еде.
«Ох, а не скрывает ли чего этот здоровяк? Сбежал… а, может, они его убили?»
Тем временем степной владыка проглотил очередной кусок и с ухмылкой поманил Дар-Теена к себе.
– Отдай меч, северянин. Ты воистину достойнейший из достойнейших, раз смог добыть Черного Убийцу. Добудешь себе еще с десяток синхов, что тебе с этой тощей ящерицы?
Тхо-Ра улыбался. А Дар-Теену очень захотелось спросить – а что будет со мной, после того, как меч окажется в твоих руках?
Но вслух он сказал нечто иное. То, что заставило владыку Ничейных степей побагроветь и схватиться за меч.
– Я не отдам тебе Убийцу, благородный Тхо-Ра. Ты нарушил договор первым. Нет синха – нет меча.
Наверное, это было глупо. Откровенно безнадежно. Дар-Теен прекрасно понимал, что ему в одиночку не одолеть все стойбище кочевников… Но что-то новое, крепко засевшее в груди, щелкнуло,
«Ну и пусть», – он думал так, словно все происходило и не с ним, – «получите вы меч, ублюдки, только через мое бездыханное тело».
Дар-Теен дождался, пока Тхо-Ра выхватит огромный полутораручный меч, пока шагнут вперед два воина – и рванул Убийцу из ременной петли.
Глава 11
На юг, к Диким землям
Элхадж понуро брел вслед за кочевником. Еще один сын степей почтительно поддерживал синха под локоть, и тот время от времени делал вид, что ноги его подгибаются. В конце концов, предсказать будущее великому правителю – это вам не кашу сварить… А на сердце было неспокойно. Невзирая на то, что синх никогда не был чтецом чужих мыслей, поведение степного владыки наталкивало на мысль о том, что сказанные наобум и совершенно бессмысленные слова попали в тщательно удобренную почву и уже дали свеженькие, зеленые росточки. И, похоже, Тхо-Ра вцепился в «предсказание», а в его мозгах, которые наверняка размером уступали мозгам индюшки, завертелись какие-то мысли.
Тут Элхадж обратил внимание, что его ведут вовсе не в тот шатер, где его дожидался Дар-Теен. По коже под альсунеей побежали пупырышки, и предчувствие кольнуло ледяной иголкой как раз меж сердец.
– Куда мы идем? – нарочито небрежно поинтересовался синх у кочевника. И, само собой, не забыл изобразить приступ слабости.
Шагающий впереди ийлур остановился и, повернувшись, пробурчал:
– Великий Тхо-Ра приказал поселить тебя в отдельном шатре, дабы никто не мешал тебе зрить будущее.
Элхаджу пришло на ум, что надо бы изобразить радость. Как же, раба избавляют от хозяина! Он осклабился, затем, вцепившись в рукав кочевника, выпрямился.
– А что будет с моим… спутником?
Ни единого мускула не дрогнуло в лице кочевника. В глазах – ночь, и не разберешь, правду он говорит или лжет по приказу владыки.
– Какое тебе дело то того, что будет с ийлуром, тебя пленившим? Оставь его судьбу владыке и Фэнтару.
Ийлур позвернулся и зашагал дальше. Синх потащился за ним, судорожно цепляясь за мускулистую руку идущего рядом кочевника и пытаясь сообразить, каким образом новые обстоятельства повлияют на его, Элхаджа, судьбу.
Было похоже на то, что Тхо-Ра, впечатлился предсказанием и решил оставить чудесного синха при своей драгоценной особе, а от северянина избавиться. И, скорее всего, дальнейший путь к храму Шейниры синху предстояло проделать в гордом одиночестве… Потому что Элхадж не собирался гостить у степных ийлуров дольше, чем понадобилось бы для поиска лазейки из стойбища.
Но все-таки синх был разочарован. Ведь поначалу думал, что сама Шейнира послала Дар-Теена на помощь! И вот теперь, похоже, темная богиня сама решила убрать ийлура, как ненужную более игрушку.