Великая Отечественная на Черном море. часть 2
Шрифт:
«НОВОГОДНИЙ ВКЛАД» ГЕНЕРАЛОВ ХРЕНОВА И ГАЛИЦКОГО
В СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ИНЖЕНЕРНОГО ОБОРУДОВАНИЯ РУБЕЖЕЙ СЕВАСТОПОЛЯ
С началом контрнаступления под Москвой оперативная группа главного инженерного управления под руководством генерал-майора Галицкого И.П. была направлена в Севастополь. В эшелон было погружено 20 тысяч противотанковых и 25 тысяч противопехотных мин, 200 тонн взрывчатки. Груз спецэшелона был в Новороссийске перегружен на крейсер «Молотов» и транспорт «Белосток» и ночью 1 января 1942 года они прибыли в Севастополь.
В составе группы было 50 курсантов выпускного курса Московского военно-инженерного
В большинстве исследований, посвященных этому периоду обороны Севастополя, мы прочтем: «…специалисты группы оказали консультационную помощь при строительстве обороны…». О том, какую «консультационную» помощь на позициях осажденного врагом города могли оказать курсанты выпускного курса военно-инженерного училища, мы себе хорошо представляем, если до мая 1942 года находившиеся в резерве СОР дипломированные военные инженеры оставались без должностей, не находя себе достойного применения. Информация о 200 тоннах взрывчатого вещества тоже вызывает вопросы, – в Севастополе и без того взвывчатки было столько, что можно было при желании весь Крымский полуостров поднять на воздух. Только при оставлении штольни минно-торпедного арсенала в Троицкой балке было уничтожено более 6 тонн взвывчатки, а сколько ее было брошего и уничтожено при оставлении Севастополя в Сухарной и Темной балках? Радует уже то, что наши теоретики военно-инженерного искусства прихватили с собой два вагона топоров, ломов, кирко-лопат и кувалд столь необходимых при вгрызании в скальный грунт на позициях при оборудовании элиментарных траншей и ходов сообщения. Что же касается пятисот пакетов «малозаметных препятствий», то в этом количестве эти средства годились разве только в качестве мин-ловушек для немцев, приученных пользоваться утепленными сартирами, и тупо их посещавшими, проходя по одной и той же пропинке… Упоминание о «малозаметных морских противодесантных средствах» более ущутимо, так как, купаясь на диком пляже в районе Херсонесского маяка, вы будите приятно удивлены, наступив на ржавый металлический «еж», – остаток противодесантной спирали, терпеливо поджидавшей вас все 70 предшествующих лет, так как другого применения она так и не дождалась…
Что касается немалого числа мин, доставленных на крейсере и транспорте, то генерал Галицкий совместно с генералом Хреновым приступили к реализации плана инженерно-заградительных мероприятий, предусматривающих создание минных полей на танкоопасных направлениях и прекрытия противопехотными препятствиями переднего края обороны. Планировалась установка взрывных заграждений на Инкерманских высотах и на склонах Сапун-горы. Хороший план, но как отмечается в донесения старших в секторах инженеров: «…имеющихся в запасе мин и заградительных приспособлений для реализации плана не хватило, но оставалась надежда на поступления их с Кавказа и производство на предприятиях города…». А как хотелось верить генералу Хренову, написавшему в своих воспоминаниях: «…В январе 1942 года оперативная группа инженерных заграждений во главе с начальником штаба инженерных войск Красной Армии генерал-майором Галицким оказала Севастополю большую помощь в возведении инженерных сооружений…». Инженерные генералы, проанализировав состояние рубежей обороны, назначили в сектора ответственных военных инженеров, поставив им соответствующие задачи...
Сам факт присутствия в Севастополе сразу двух общепризнанных в РККА главнейших теоретиков и практиков военно-инженерного искусства (генерал Карбышев к тому сроку более четырех месяцев был в плену – Б.Н.) предполагало превращение Севастополя с точки зрения инженерного оборудования и защиты в неприступную крепость. Уже в конце января генерал Хренов был назначен начальником Инженерного управления Крымского фронта и убыл в Керчь, а генерал Галицкий вместе со «стажерами» убыл в Москву.
А
* * * * * * *
Пожалуй, самое время уточнить, а чем все это время занимались наши флотские чекисты?
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОСОБЫХ ОТДЕЛОВ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА В ПЕРВЫЙ ПЕРИОД ОБОРОНЫ СЕВАСТОПОЛЯ
Органы военной контрразведки в Военно-морском флоте были реорганизованы в самостоятельную структуру – 3-е Управление Наркомата ВМФ в феврале 1941 года. К началу войны флотские особисты осуществляли оперативное обслуживание флотов и флотилий, с кораблями, морской авиацией, береговой обороной и пр. Ведением следствия по делам арестованных моряков в 3-м управлении НКВМФ занималась следственная часть под руководством майора государственной безопасности Николая Ивановича Макарова.
В ведение НКВД флотская контрразведка была передана позже аналогичных структур РККА. Постановлением ГКО № 1120-сс от 10 января 1942 года 3-е управление НК ВМФ было преобразовано в 9-й отдел Управления особых отделов НКВД во главе с новым руководителем – майором госбезопасности Петром Андреевичем Гладковым – бывшим начальником Особого отдела Карельского фронта, знакомого с флотской спецификой по опыту сотрудничества с чекистами Северного флота.
Поскольку о подвигах наших флотских чекистов в тылу немцев и румын за этот период до сих пор не упоминалось, остается предположить, что занимались они основной работой «по специальности» в частях и соединениях флота. Соответствующие отчеты дают нам представление об этом периоде: только за период с 15-го октября по 30-е декабря 1941 года заградительными отрядами и специальными комендатурами было задержано более 4 тысяч человек, из них расстреляно более 200 моряков. Есть все основания предполагать, что в это число попали только те моряки, чьи проступки были официально расследованы. Кстати, информация об использовании заградительных отрядов осенью и зимой 1941-1942 гг. в боях под Севастополем постоянно оспаривается не только исследователями-историками но и самими участниками событий. Если речь идет о заградительных отрядах, входящих в сферу деятельности Особого отдела ЧФ, то в их «поле зрения» теоретически могли попасть лишь моряки бригад морской пехоты, кораблей (?), морской авиации, личный состав береговых батарей и различных флотских подразделений, обеспечивающих рубежи обороны. В разные периоды обороны Севастополя на позициях находились 2-3 бригады морской пехоты, 1-2 полка и 3-4 отдельных батальона. С учетом средств усиления это не более 10 тысяч человек. Даже если предположить, что в отчет попали моряки, задержанные в период с октября 1941 года по июнь 1942 года, и то цифра эта поражает своей кровожадной сущностью.
Стала доступна информация о том, что в деятельности черноморских чекистов «…не обошлось без нарушений законности, за что и были наказаны руководители контрразведки, как на флоте, так и в центральном аппарате в Москве...».
В январе 1942 года в Севастополе произошло, казалось бы, незаметное для осажденного города-крепости событие: приехавшими из Москвы «товарищами» были арестованы начальник Особого отдела Черноморского флота бригадный комиссар Михаил Михайлович Кудрявцев и его заместитель батальонный комиссар Петр Яковлевич Петровский. Чем же так отличились эти ответственные чекисты, что по результатам расследования их «героической» (?) деятельности был снят с занимаемой должности и отдан под суд их непосредственный начальник в Москве дивизионный комиссар Андрей Иванович Петров?
Расследование было длительным и, судя по всему, объективным. В январе 1943 года дивизионный комиссар Петров Особым совещанием при НКВД осужден на 3 года заключения в лагере (с использованием на административно-хозяйственной работе). В обвинении отмечалось: «…за преступную практику применения извращенных методов в следствии (избиение арестованных, вымогательство вымышленных показаний) и искусственное заведение дел об антисоветских организациях». Вместе с Петровым были осуждены руководители Особого отдела Черноморского флота: бригадный комиссар Михаил Михайлович Кудрявцев и батальонный комиссар Петр Яковлевич Петровский.