Великая Скифия
Шрифт:
– Чего хотят херсонесцы? – недовольно спросил полководец, отодвигая от себя пустой фиал.
– Они требовали у своих стратегов смерти незадачливых телохранителей богини – Скимна и Биона!
– Это их право судить своих воинов за трусость, и я не вмешиваюсь в такие дела… И это все?
– Нет, они требуют немедленного похода на Неаполь!.. Стратеги их приходили сюда по этому вопросу, но тебя не было.
– Вопрос о походе я сейчас не имею желания обсуждать, – лениво ответил Диофант, зевая и потягиваясь, – хочется спать, завтра поговорим об этом.
Бритагор и Мазей поднялись из-за стола и удалились на свою половину.
– Кто там? – крикнул Диофант.
Вошел Бритагор и доложил:
– К тебе, стратег, хочет войти знатный человек, херсонесит Херемон, отец похищенной жрицы и страшный богач.
– Знаю этого полоумного старика! Пусть идет спать, завтра будем разговаривать!..
– Архистратег! – тихо, но настойчиво продолжая Бритагор. – Не отталкивай старика! Пусть никто не скажет, что понтийские полководцы не уважают старости и оставляют на морозе за дверями членов совета полиса!
– Эх! – досадливо зевнул Диофант. – Как мне не хочется вести разговоры в позднюю пору!..
– Но это необходимо, друг мой!
– Верно, не спорю! Зови сюда старика. Удивляюсь, как он решился на такой переезд по степи, когда за каждым холмом можно встретиться с конным варваром и получить в глаз отравленную стрелу!
Херемон вошел, почти не шатаясь. Голову держал прямо. Сморщенное лицо, вместо обычного тупого недоумения, отражало более осмысленные чувства внутренней встревоженности и решимости.
– Архистратег! Великий полководец! Самый острый меч Митридата! – вскричал он высоким, дребезжащим голосом, протягивая вперед скрюченные пальцы, напоминающие концы ветвей мертвого дерева. – Я прибыл к тебе, сопровождаемый сотнею демонов печали и горя!.. Я привез тебе всю великую скорбь херсонесцев, потерявших свою Мать-Заступницу, осиротевших, полных отчаяния!.. Никто не ощутил радости от победы твоей над скифами и сарматами, ибо потеря божественного састера – смерть полиса!..
Бритагор многозначительно посмотрел на Диофанта. Тот понимающе вздохнул.
– Ты много сделал, о Диофант! Ты освободил Херсонес от скифское осады, ты разгромил войско двух царей! Но, сохранив полису голову, ты не сохранил его сердца, а для жизни необходимо и то и другое! Дева – душа и сердце полиса!.. Горе, горе!.. Но это не все… Перед тобою человек, жизнь которого стала пустой и ненужной, ибо дочь моя Гедия была для меня тем, чем для полиса его Дева!.. Дочь моя – мое солнце и воздух мой! Посмотри, ее одной нет, хотя все воины, херсонесцы и понтийцы, что остались живы, все здесь, в лагере, а погибшие похоронены с честью. Они не попали в рабство к врагу, миновали петлю скифского аркана. Почему же вы, сильные духом и телом, отдали врагу богиню херсонесскую, чем навлекли на город неисчислимые беды, почему не защитили мою юную дочь, позволили грязному варвару увезти ее в тороках своего коня? О Диофант! Помоги мне вернуть мою голубку! Вырви ее из варварского плена! Верни городу его божество, а отцу – дочь, единственное утешение на старости лет!..
Богиня и Гедия, две драгоценности Херсонеса, перемешались в речи старика, казалось, что, говоря об одной, он имеет в виду другую и наоборот.
Диофант выслушал речь старого херсонесца, склонив при этом
– Почтеннейший из херсонесских демиургов, – обратился он к нему почтительно, – пройди в мое жилье, сядь у очага, отдохни от трудного пути, обогрейся, выпей вина, утоли голод. Заранее будь уверен, что твои желания будут выполнены. Ручательство в этом – мое к тебе уважение и глубокое понимание твоей скорби.
Диофант провел херсонесца к горящему огню, помог ему скинуть шубу и усадил на лавку, покрытую пестрой попоной. Бросил взгляд в сторону Бритагора, стоявшего в тени. Тот одобрительно кивнул головой и неслышно покинул горницу, оставив стратега наедине с запоздалым гостем.
Старик выпил вина и вздохнул облегченно.
– Так прикажи своим войскам выступить завтра утром и немедля ударить по Неаполю! Сейчас враг еще не оправился от разгрома и не сможет оказать тебе решительного сопротивления. Но если он соберется с силами, то ударит сам. Тогда ты окажешься осажденным в полуразрушенной Керкинитиде!
Диофант поежился, словно от озноба, и протянул к огню свои сильные руки. После удачного сражения он успел вернуть себе обычное спокойствие, взвинченность его душевного состояния прошла. И он не разделял воинственного настроения херсонесца.
– О отец! Я потерял много легкой пехоты, у меня в войске сотни раненых и обмороженных. Мое войско утомлено и нуждается в передышке.
– Херсонесцы заменят тебе легкую пехоту, всех убитых и раненых!
– Может быть… Но войско скифов и роксоланов цело! Оба царя совещаются в Неаполе и, кто знает, может, уже готовят ответный удар! Боги же капризны и редко дают человеку две удачи подряд. Кто может сказать, чем окончится вторая встреча в степи с тысячами конных варваров? Я предпочитаю переждать и, если враг предпримет наступление, встретить его за стенами и завалами Керкинитиды!
– Ты неправ, Диофант. Удачно начатый разгром царства Палака нужно продолжить всеми силами. Врага разбитого надо преследовать и добивать. Разве не этому учит нас вся история войн великого Александра?
Диофант подавил зевок и подбросил в огонь хвороста.
– Да, наука войны гласит так. Но мы были нападающей стороной до первого удара панцирных всадников там, в степи. После этого мы стали искать удобного места для обороны. Мы стали думать, как защититься, а не нападать. Нападающей стороной стали цари Палак и Тасий. И в сражении мы дрались с отчаянием людей, которым бежать некуда… Слава богам, всем духам и гениям, что держат нашу руку! Варвары умеют драться, но, к нашему счастью, еще не научились воевать. А это не одно и то же.
– Но, стратег, – с горячностью юноши возразил Херемон, – ведь варвары бежали, они показали вам хвосты своих коней. Значит, теперь ты нападающая сторона… Используй скорее то, что добыл кровью! Устремись за ними, излей на них пену ярости, уничтожь их и отними у них то, что они захватили!..
Но Диофанту слишком хорошо запомнились ночевки в степи. При одном воспоминании о них его бросало в озноб. А в ушах еще не затихли крики номадов и визг стрел. Разбиты скифы или нет, они тотчас же встретят его войско, стоит только ему появиться в степи. И опять начнется губительная работа «отравленных укусов». Недаром слава о меткости скифских лучников идет по свету уже много столетий!