Великолепная пара
Шрифт:
Губы Шона сами собой расплылись в улыбке.
Его мать любила приходить на такие рынки, и он, бывало, часами таскался за ней каждую субботу, пока она исследовала содержимое деревянных столов на предмет того, что назвала «сокровищами». Ее коллекции: открытки с видами Лондона, викторианские изразцы ручной росписи, старинные куклы с фарфоровыми лицами, сумки, расшитые бисером и блестками.
У каждой вещицы была своя собственная история. Серебряная табакерка наверняка принадлежала какому-нибудь Шерлоку Холмсу, а жестяной автомобиль
Шон не мог выразить словами, насколько он восхищался своими матерью и бабушкой с дедушкой. Они научили его, что тяжелая работа – это единственный способ обеспечить себе безбедное существование и уверенность в том, что голодать не придется. Единственный способ добиться благосостояния, которое никто не сможет отнять.
Неудивительно, что его отец ее обожал.
Он, как правило, работал дни и ночи напролет в каком-нибудь из отелей, но если был дома, когда они с матерью возвращались с мешками, полными всевозможных «сокровищ», то радовался как ребенок, рассматривал каждый предмет и притворялся, что тот ему нравится.
Какие счастливые дни!
Шон прерывисто вдохнул воздух.
Прошло много лет с тех пор, как он приходил на такой вот уличный рынок. Он редко вспоминал о том, как бывал здесь с матерью в детстве. В те далекие времена он с гораздо большим удовольствием поиграл бы в футбол со своими школьными друзьями. Но сейчас? Сейчас это были его самые дорогие воспоминания.
Он пережил хорошие времена и не очень. Тяжелый физический труд помогал забывать все плохое. Долгие годы он был настолько измотан, что падал ночью в постель без всякой надежды на такую роскошь, как сновидения.
Тут мало что изменилось. Он по-прежнему работал так много, что иногда дни просто сливались в одно огромное расплывшееся пятно.
Он заплатил эту цену за невероятно успешную экспансию компании.
Только в такие моменты, как сейчас, он задавался вопросом: не слишком ли высока эта цена?
Саша была последней из длинной череды его краткосрочных девушек. Его друзья перестали звонить ему, потому что у него всегда была какая-то превосходная причина, почему он не может прийти к ним на ужин или встретиться и выпить с ними в баре.
Все, что у него осталось, была его семья.
Шон стоял молча, ошеломленный этими звуками и запахами уличного рынка, наслаждаясь всеми этими счастливыми воспоминаниями, нахлынувшими на него.
Солнце пробилось сквозь тучи и наполнило день светом и теплом. Птицы чирикали в лондонских платанах, которые выстроились вдоль улицы, и в первый раз за много месяцев он испытал чувство удовлетворенности.
Шокирующе новое. Угнетающе редкое.
Но на этот раз он не стал анализировать свои чувства и ощущения или прогонять их.
Он просто поддался им и наслаждался моментом. Каждый глоток пьянящего воздуха,
Шон покачал головой и вздохнул. Может быть, не так уж плохо покидать отель время от времени, в этом есть свои преимущества.
Забудь правила. Забудь про свое расписание и про полученные письма, на которые нужно ответить. Пора взять паузу и вспомнить про личное время, которое ему причиталось и которым он никогда не пользовался. Теперь Шон точно знал, с кем он хотел его провести.
Ди откинула голову назад и подставила лицо теплым солнечным лучам.
Такое приятное ощущение!
Ладно, это было жалкое подобие солнца, под которым она выросла, но сейчас она была согласна на любое.
– Уже загораете? Планируете раздеться в ближайшее время? В этом случае я готов расхваливать фестиваль чая и одновременно продавать входные билеты.
Шон смотрел на нее и улыбался, пряча руки за спиной, и от этого взгляда ей стало нехорошо. Крошечные тревожные звоночки зазвучали у нее в голове, а когда он подошел ближе, Ди с трудом поборола внезапное желание купить что-нибудь в рыночной палатке. Пуговицы. Ленты. Да что угодно.
У него было что-то на уме. Она это точно знала, и ей стало не по себе.
Должно быть, так чувствуют себя антилопы перед нападением льва.
– Извините, что я так долго говорил по телефону. У Роба появилось несколько идей, как лучше воспользоваться вашим советом, – сказал Шон, а затем замолчал.
Еще один шаг, и он сократил расстояние между ними, но прежде, чем Ди успела ответить, он резко вытащил руку из-за спины и протянул ей самый огромный букет тюльпанов, какой она когда-либо видела.
Нет, скорее даже несколько букетов. Ярко-красные тюльпаны, которые так хотелось понюхать; желтые, еще не распустившиеся бутоны; и ее любимые – красно-белые полосатые с вкраплениями рыжего. Все это многоцветие оттенялось темно-зелеными листьями с аккуратно обрезанными краями.
Не колеблясь ни минуты, она выхватила цветы из его рук и зарылась в них лицом.
Этот букет пахнул весной.
Это было что-то небесное.
– Я подумал, что они вам понравятся, – сказал Шон с улыбкой.
Ди моргнула и так смутилась, что едва могла говорить – в горле стоял комок, а по щекам катились слезы.
– Мне никто никогда не дарил цветы. Вообще. И это немного ошеломило меня.
Шон посмотрел на нее в полном недоумении:
– Пожалуйста, скажите, что вы шутите. Никогда? Ни один парень? Не может быть.
– Никогда. – Она кивнула, сунула руку в карман за платком и шумно высморкалась.
– Ну, это абсолютно неприемлемо, – сказал Шон и выпрямился. – Должен сказать, что к вам безобразно относились, и как один из многих одиноких мужчин, который мечтал бы регулярно дарить вам цветы, я прошу прощения за то, что недосмотрел.