Венец Чингисхана
Шрифт:
На сегодняшнем собеседовании можно было поставить крест. Впрочем, как и на любом другом собеседовании, потому что больше у меня не было приличной одежды.
Я потерпела полный крах и снова с интересом посмотрела на железный крюк в потолке. Но сначала надо было снять с себя это безобразие, которое еще недавно было вполне приличным бельгийским костюмом.
Я кое-как оттерла лицо и руки от вонючего лечо, костюм завернула в пакет, чтобы выбросить. Туда же отправила лодочки. Что-то подсказывает мне, что такая одежда больше не понадобится. Возврата в ту,
Снова меня одолело любопытство – сколько я могу продержаться? И что еще подкинет мне злодейка-судьба?
Во всяком случае, вешаться я не буду. Когда станет совсем невмоготу, я просто открою дверь и выйду в коридор к этому уроду. Пускай он меня убивает, авось потом посадят – все соседям доброе дело…
– Дина-а! – донеслось снизу. – Дина-а!
Это тетя Люся кричит и размахивает своей метлой.
– Ты жива там?
– Угу, – мрачно ответила я, – пока…
– Выйди, дело у меня к тебе…
– Ага, выйти, – окончательно помрачнела я. – Вы это как себе представляете?
– Что, уже встал Витька-то? Снова буянит?
– Не то слово…
– Ладно, я тут подежурю, как он снова за водкой побежит, я тебе крикну!
– Слушайте, а где он деньги берет? – запоздало удивилась я.
– У старухи, оттого ее и не трогает.
Дворничихин план сработал, на этот раз мне удалось выйти из квартиры беспрепятственно. Добрая душа тетя Люся разрешила мне вымыться и дала полотенце, а потом накормила до отвала наваристым мясным супом.
Раньше я такого супа в рот бы не взяла – как же, густой бульон, холестерин и все такое. Теперь же он показался мне удивительно вкусным – и не от голода вовсе.
– Тут в соседнем дворе живут одни такие… – начала тетя Люся, – оба пожилые, он болеет…
– Как Витька? – усмехнулась я.
– Да ты что! – Она возмутилась не на шутку. – Очень приличные люди, особенно он. Только его инсульт хватил в прошлом году – возраст, что поделаешь. А она, конечно, тоже пожилая… короче, им домработница нужна. Платить много не смогут, но харчи, и… квартира у них большая, можно там ночевать. Хоть неделю эту перекантуешься, попробуешь…
– Это что – за паралитиком горшки выносить? – нахмурилась я.
– Да нет, к нему медсестра ходит, уколы делает, и уход там кое-какой… А твое дело будет уборка, готовка – обед какой-никакой сварганить сможешь? Или вы, девки, совсем от хозяйства отбились?
– Смогу, – ответила я, помедлив.
Да что тут думать-то, хоть на неделю избавиться от урода Витьки!
– Так сейчас сразу и пойдем! – засуетилась тетя Люся. – Только платок надену.
Она повязала платок на манер банданы, и мы отправились.
Дверь была какая-то старорежимная – обитая выцветшим дерматином, по которому медными гвоздиками были выведены замысловатые узоры – то ли буквы, то ли просто какие-то завитушки.
– Только ты смотри, – еще раз напомнила мне тетя Люся, прежде чем позвонить в дверь. – Я за тебя поручилась, так что ты там… того…
– Ты вообще о чем, теть Люся? – спросила я недоуменно. – Что ты имеешь в виду?
– Да я так, вообще, на всякий случай… – дворничиха немного смутилась. – Августа, она женщина строгая… иногда такое скажет, что и не придумаешь, так ты…
– Да ладно тебе, после моей квартирки мне все нипочем.
– Ну, смотри, я тебя предупредила! – и тетя Люся решительно нажала на кнопку звонка.
Звонок прозвучал тоже как-то старорежимно – надтреснуто и неуверенно, как будто раздумывая, а надо ли вообще звонить или и так обойдется. Однако тут же за дверью раздались шаги, и сухой скрипучий голос осведомился:
– Кто?
– Это я, Августа Васильевна! – с преувеличенным подобострастием проговорила тетя Люся. – Я, Люся…
Лязгнул замок, дверь открылась. На пороге стояла высокая сухая тетка неопределенного возраста, с длинным лошадиным лицом и седыми волосами, собранными в тугой узел. Одета она была в длинную черную юбку и белую блузку с воротником-стойкой. В общем, типичная старорежимная училка, а точнее – завуч.
– Что надо? – проскрипела тетка, оглядев нас.
– Так вот, Августа Васильевна, это та девушка, про которую я вам говорила, – суетливо и поспешно произнесла тетя Люся, указав на меня глазами. – Ну, насчет уборки и прочего…
– Ах вот оно что… – Тетка взглянула на меня неприязненно, как на червяка в яблоке. – Значит, девушка…
Последнее слово у нее вышло как-то особенно неодобрительно и даже оскорбительно. У меня мелькнула мысль, что я с этой Августой еще огребу уйму неприятностей, но я вспомнила урода Витьку, заразу Аньку и маразменную бабульку и решила, что хуже, во всяком случае, мне не будет.
А тетя Люся, посчитав, что она уже сделала свое дело, быстренько простилась и исчезла, только что была – и уже нету, только в воздухе витал стойкий запах вчерашних щей и дешевого стирального порошка.
– Ну что, девушка, так и будете стоять в дверях? – проскрипела тетка и отступила в сторону, освобождая мне проход.
Я вошла в прихожую, а тетка закрыла за мной дверь, накинула огромный железный крюк и задвинула задвижку.
В прихожей было темновато, и я сперва почти ничего не видела, только откуда-то сверху на меня пристально смотрели круглые зеленые глаза. Кот, что ли?
Однако хозяйка щелкнула выключателем, и над моей головой загорелась тусклая лампа в пыльном старомодном абажуре. Намного светлее от этого не стало, но я все же смогла разглядеть, что зеленые глаза принадлежали вовсе не коту, а чучелу совы, которое располагалось на высоченном шкафу справа от двери.
Кроме этого шкафа в прихожей имелись еще две или три тумбочки, кривобокая этажерка со старыми журналами и еще огромный сундук, окованный железными полосами. В общем, прихожая была так заставлена всяким старьем, что едва оставалось место, чтобы протиснуться в глубину квартиры.