Вернуть Боярство 19
Шрифт:
Бояре опять одобрительно загудели, и я, как и обещал себе пару минут назад, забил на попытки улыбаться, играть в вежливость и нечеловеческую терпимость.
— Тихо! — гаркнул я, грохнув кулаком по столу. — Хватит после каждого высказывания галдеть, как на базаре! Вы не в корчме с товарищами брагу жрете, мы здесь совет держим!
— Вот именно — мы здесь совет держим, — ответил мне Максим Шереметьев, один из пятерки Магов Заклятий в боярском войске. — И каждый имеет право высказать своё мнение, а также обсуждать услышанное с присутствующими. Твои аллегории с базаром и торгашами, юный Аристарх, весьма оскорбительны… Видимо, в слишком юном
— Если тебя не устраивает моё поведение, Шереметьев, — с ледяным спокойствием перебил я его. — То, следуя славным традициям боярского сословия — вызови меня на поединок. Для твоего душевного спокойствия я согласен принять условие, позволяющее тебе использовать Родовые Регалии. Вызови меня на бой, боярин, и я с превеликой радостью продемонстрирую и тебе, и всем присутствующим, каким образом я справился с пятеркой восьмиранговых и двадцатью пятью Архимагами.
Максим Шереметьев был Главой их Рода, и факт его участия в данной экспедиции был для меня настоящей загадкой. Остальные Великие Рода бояр послали своих Старейшин — некоторые из них были, конечно, восьмого ранга, но тем не менее Глав действительно сильных Родов, кроме Максима, здесь не имелось.
Вообще говоря, лишь мы с ним обладали формальным правом возглавить наши объединенные силы. Мы оба Главы Великих Родов, оба наших Рода могущественны даже по меркам Великих, по крови и происхождению я ему не уступаю, будучи из главной семьи Шуйских… И это не говоря уж о жене Романовой, одной из главных жемчужин их Рода за последние несколько поколений.
Его Род был древнее, знатнее и известней, а также богаче и влиятельнее, но я превосходил его в личной силе… и личной славе тоже. В общем — равенство, из которого и происходили наши трения. Определить вожака в стае хищников нашего уровня — дело архиважное. И пора показать этому типу, кто здесь альфа, кто бета, а кто вообще омега.
Он Маг одного заклятья. В их Роду имелся свой Маг Заклятий, чародей, превосходящий возрастом даже Федора, живущий уже около трех веков. Собственно, он постепенно угасал и готовился ко встрече с пращурами, но тут появился Федор и предложил вариант с сердцем. И Шереметьевы, приняв предложение, сумели как-то достать нужное сердце — их старик, собравшись с силами и вытряхнув из себя весь песок, лично прикончил тварь, исполнив ритуал полностью. Ещё бы — у старика был уровень восьми Заклятий…
Теперь старик, проведя пересадку, осваивался с новыми возможностями и под присмотром родовых целителей ждал, пока новое сердце полностью ассимилируется с его энергетикой и телом. Всё это я узнал ещё позавчера от Федора — тот вообще, к моему удивление, охотно поделился со мной огромным массивом информации разной степени полезности, касающихся раскладов в боярской среде.
Глава же Шереметьевых, тоже получивший желанный ранг тем же путем, видимо очень хотел увеличить свою личную репутацию и славу. Вот и бодается со мной сейчас — старик Шуйский сразу дал понять, что берет самоотвод.
— Не играй с огнем, молодой человек, — подался вперед и пристально уставился на меня Шереметьев. — Победы вскружили тебе голову и ты теперь считаешь себя непобедимым, но это далеко не так. Бившиеся против тебя враги не имели никаких артефактов, тянущих на Регалии древних Великих Родов… А вот я их имею — и поверь, сладить с их мощью, не обладая хоть чем-то того же класса, тебе не хватит сил. К тому же мы, если ты
— Я рад, что ты достаточно разумен, чтобы понимать высказанную тобой последней мысль, — кивнул я, давя злость. — И полностью с ней согласен. Прошу прощения за этот срыв, но тем не менее — господа и дамы, заткнитесь. Если охота что-то обсуждать между своим, тесным кругом — сделайте это после совета.
Ибо телепатией сейчас воспользоваться ни у кого не имелось возможности. У меня был один рискованный, граничащий с авантюрой план, и я намерен был изложить его на этом совете — а потому меры по защите от чужих ушей я принял максимально серьезные. Настолько, что теперь даже телепатия здесь не работала.
— Действительно, — подала голос Алёна, тоже вызванная сюда. — Судари и сударыни, давайте не будем мешать обсуждениям… Мой господин, думаю, настроения наших союзников уже достаточно понятно. Может, изложите свой план?
А вот теперь заинтересованность засквозила даже в глазах Шереметьева. Чтож, думаю, Алена права — я хотел это сделать позже и в присутствии командующего Прибалтийским фронтом, но придется сделать это сейчас. Иначе уже завтра больше половины бояр просто полетит назад…
— Друзья мои, мы уже пятый год в этой вязкой, изматывающей и бесконечной войне против практически всего мира, — прокашлявшись, начал я. — Мы одерживаем победу за победой, бьем врагов по всем направлениям, но…
Я окинул взглядом присутствующих и зло, недовольно продолжил:
— Этой войне попросту не видно конца. Каждая победа обходится нам в десятки, а иногда и сотни тысяч погибших. В захваченные и разграбленные крупные города, в десятки городов поменьше, в тысячи деревень и сёл, в разрушение промышленности в атакованных регионах, в почти полный крах экономики на местах — далеко ходить не надо, я собственными глазами видел, в каком состоянии Хабаровск и Магадан, что с Приморским краем в целом — а ведь там мы победили…
— То же можно сказать и о некогда самой густонаселенной, безопасной и процветающей губернии в Российской Империи, которая по своему людскому и экономическому показателям была сравнима с той же Испанией. Александровская губерния, которой не повезло пережить две полномасштабных войны… Особенно вторую — когда они оказались один на один с армиями Цинь. Или…
— Прости, что перебиваю, Аристарх Николаевич, — подал голос Федор Шуйский. — Мы поняли ход твоей мысли. Переходи, пожалуйста, от примеров к выводам и конкретным предложениям. Ещё раз прошу прощения за свой поступок, господин Глава Рода.
Да, что-то меня и правда немного понесло. Не привык такие речи перед такой толпой разношерстных и неподконтрольных мне аристократов произносить. Кивнув Федору, я продолжил:
— Мысль моя проста — война всегда идет на нашей территории. И всегда в результате враги теряют лишь некоторое количество воинов, техники и магов, а мы теряем население, экономический и производственный потенциалы. Мирное население, которое и порождает миллионы низших магов в войска, отдает часть урожая в уплату налогов, идет в солдаты и так далее… Мне надоело, что полем боя и затем выжженной землей становятся наши земли, и ко мне пришла одна простая, логичная и очень интересная мысль — а почему, собственно, не ответить врагу ударом не по его армиям, готовым к схватке, а туда, в его тылы, в мягкое подбрюшье, оставшееся почти беззащитным?