Верьте в чудеса
Шрифт:
Лена вдруг звонко так засмеялась:
– А нам-то Копыловы тоже с намеком подарили статуэточку. Воон, в коробочке, глянь.
Регина вытащила и засмеялась:
– Судя по сувениру, ждать вам жеребеночка!
Две лошади, а между ними тонконогий жеребеночек были сделаны классно.
– Лен, это ведь немало стоит, такая вещица. Ну да тебе лучше знать, ты у нас спец по этой части!
Потом, резко посерьезнев, сказала:
Давай
Помолчала, потом, вздохнув, продолжила
:-Наш брак, это с моей стороны просто трезвый подход был, не скрою, хотелось создать семью, тем более Бодунов сначала вел себя исключительно, правда, с лестью перебарщивал, но, как и многие бабы, думала примерно так - стерпится-слюбится. Но морда смазливая, положеньице опять же с помощью жены-оглобли какое-то заимел, случались у него интрижки, типа легкий флирт - я, заваленная работой, предупредила раз:
– Если что-то выплывет, и мое имя начнут трепать...
Потом люди добрые намекнули, погуливает мальчик, резвится. Разборки устраивать не по мне, сказала - вещи собрать и вон!
На коленях стоял, просил прощения, клялся-божился, лукавый, типа, попутал, спровоцировали его, "Не виноватая я, он сам пришел!" Попритих, с Толиком вот подружился. Ерохин твой мне понравился - толковый, серьезный мужик, опять же в машинах разбирается на раз. Бодунов постоянно в разговоре его упоминал, думала, на самом деле друзья. Как же! Когда все случилось... я не ты - соплями давиться не буду, нашла эту шлюшку, прижать её оказалось на раз, ну и услышала историю о том, как страшила-оглобля, которую никто не брал в жены, окрутила мальчика, чуть ли не шантажом на себе женила - он побоялся против идти, как же, зам прокурора. И несчастный-то он, и нет тепла в доме, и спать со мной противно, и прочее, прочее. Про капельки вытрясла из нее кой что, прежде чем прижать козлину, решила с Толиком поговорить.
– Она опять замолчала.
– Хотелось тебе по башке настучать, зеленый, полудохлый, под капельницей, а жена любимая даже слышать про него не желает - как же, обида, измена, подлец! А что его крупно подставили, в голову не пришло ни разу?
– Но зачем такое надо было?
– Завидно стало, как это у Ерохина чуть что: "Мои девчонки, моя Ленуська!", а у него оглобля. Да и почему-то уверовал, подосрёт, извини, другое слово подобрать не могу, он вам, ты в одночасье в его утешениях нуждаться станешь!
– Каак?
– удивилась Лена.
– Молча, как! Мальчик согласен был сопли твои утирать, тем более, в случае развода половину имущества отсудишь, и ему возле тебя не хило станет поживать!
Регина просто наотмашь била Лену своими словами.
– Просчитался он, несколько факторов не учел - меня, Виквику и Катюшку. Про меня подумал - не захочу скандала, разведусь по-тихому, Катюшка - ребенок, кто с ней станет считаться, маманя - старая, из ума выжила.
Лена круглыми глазами смотрела на неё:
– Боже мой? А я один раз только его и видела, шла никакая, заявление на развод относила, он мне по дороге попался, в кафетерий звал, что-то там говорил, я, честно, не слышала - своя обида в голове крутилась, да и мерзко было его видеть, стояла перед глазами та картина
– Катюха ваша как тигр сражалась за вас, он несколько раз к вам домой до этого приходил, пытался поговорить-утешить, она не пускала, вежливо говорила, тебя нет, и тут же дверь захлопывала. Вот, озлобила мужика, а тут я добавила, развели нас без звука, за пару дней - использовала, каюсь, свое служебное положение. Вещички собрала, выставила на площадку, даже разговаривать не пожелала. Как он разорялся на площадке, да подзабыл, что в доме камеры имеются, запись с них мне Лешка Артемьев мгновенно сделал. Мальчики знакомые в ОВД по моей просьбе вышли на изготовителя этих капелек, ухватились за ниточку, клубочек и размотали. Много чего там оказалось, да ещё и малолетки две, любвеобильные, вот и поехал мальчик смазливый по этапу, за капельки и растление малолетних. Вот так, Лен, все и было!
У Лены глаза были на мокром месте.
– Ленка, ты не ной, иди со своим Ерохиным до конца выясняй всё, а я к Женику свалю, у них так классно, потом потихоньку, как совсем стемнеет, домой пойду, пешочком. Всё, иди, не тяни резину, мужик твой весь извелся, а ты все мудришь, хорош себя несчастную жалеть.
– Да не жалею я, боюсь - стыдно и противно на саму себя смотреть.
– Иди, горе луковое!
Прода от 20.12.2017, 14:06
Регинка ушла, Лена, осторожно приступая на свою больную ногу, опираясь на стенку, добрела до спальни - Ерохин спал, точно спал, знала ведь она, когда он спит, а когда притворяется.
Подошла, осторожно присела на край кровати, полюбовалась на спокойное, расслабленное во сне лицо мужа и, едва-едва касаясь, легонечко погладила по щеке.
– Как же тебе досталось, вон, морщины какие появились!
– думала она про себя.
Ерохин как-то шумно вздохнул и бормотнул:
– Леен, не мучай, не снись, а?
– начал переворачиваться к стене, и она решилась:
– Не снюсь я, рядом сижу!
Ерохин замер, потом уже нормальным голосом, хрипловатым со сна спросил:
– Ты, правда, здесь?
– Дда! Ерохин, молчи, дай я скажу!
Он подтянулся, засунул подушки под спину, ловко ухватил её, прижал спиной к своей груди, обнял аккуратно:
– Вот теперь нормально!
– Я... я... ты меня всю жизнь, ту, нашу оберегал, каменная стена, я ни минутки в тебе не сомневалась и когда увидела ту картину... меня, наверное, перемкнуло, это даже не обида была, это враз рухнул весь мой мир, моя стена меня же и погребла под обломками... Я... я не знала, что ты в больнице... нет, не так, ничего не хотела слышать про тебя, совсем. Отгородилась ото всех, даже от дочки, непроницаемой завесой, не то чтобы себя жалела, просто тупо не понимала: почему, за что? Ладно бы, ругались, надоели друг другу, накручивала себя... Сейчас вот понимаю, надо было хотя бы поговорить, вернее, поскандалить. Этот, Регинкин, он же за мной в одних трусах тогда выскочил, умолял не говорить Регинке. Вроде как ты ему такой сюрприз подстроил, а он подпив, не выдержал соблазна.