Весь Дортмундер в одном томе

Уэстлейк Дональд Эдвин

Келп взял один из них. Там был изображен полукруглый холл с круглыми, утопленными в потолок светильниками. Стандарт ные серые обои, ярко-коричневые деревянные двери, сиреневый ковер со сложным повторяющимся узором. Красные буквы «Выход» на другом конце помещения.

– Что это? – спросил Келп.

– Холл возле квартиры, в которую вы собираетесь наведаться,– пояснила Мэй и указала пальцем.– Вот это дверь в нее.

Энн-Мэри дотронулась до других фотографий.

– А это – аналогичная квартира, только двумя этажами ниже. Но расположение комнат – точно такое же.

Дортмундер

и Келп перебрали снимки. Интерьеры комнат, вид с балкона, кабина лифта изнутри.

– И что все это значит? – поинтересовался Келп.

– Мы решили, что это сможет вам помочь,– сказала Мэй.

– Черт побери, должна же и от нас быть хоть какая-то польза,– добавила Энн-Мэри.

– Значит, это все-таки ты была на балконе,– догадался Келп.

– Ты меня видел? – Энн-Мэри улыбнулась.– А почему не помахал?

Дортмундер ошеломленно пробормотал:

– Мэй? Как вам это удалось?

– Поскольку это государственная собственность, то есть специально уполномоченные агенты по недвижимости, которые показывают квартиры всем желающим. По воскресеньям – с двенадцати до трех – у них тут что-то вроде дня открытых дверей.

– Правда, он уже закончился,– сообщила Энн-Мэри.

– Все очень просто,– продолжала Мэй.– Подходишь к стойке регистрации у входа...

– Мне пришлось использовать свое настоящее имя и документы,– вмешалась Энн-Мэри.

– Это не страшно,– заметила Мэй.– В общем, через пару минут появляется агент по недвижимости, сажает вас в лифт и спрашивает, что вам интересно посмотреть.

– На этом дне открытых дверей очень много народу,– добавила Энн-Мэри.– Мне пришла мысль, что это просто жильцы дома нанимают всех этих людей, чтобы шпионить за соседями.

– После того, как вы осмотрели пару квартир,– продолжала Мэй,– вы просто благодарите агента и говорите, что самостоятельно спуститесь на лифте. Агент этому только рад, потому что его ждет еще полдюжины посетителей.

– После чего,– подхватила Энн-Мэри,– вы выходите на лестницу и направляетесь, куда душе угодно. Если бы мы умели вскрывать замки, то посетили бы и нужную вам, ребята, квартиру и все там отщелкали.

Дортмундер и Келп смотрели друг на друга с разинутыми ртами.

– Если бы я знал,– заявил Дортмундер,– то именно так и поступил бы. Я бы вошел в квартиру и сидел там, ожидая этого сукина сына.

– Это было бы здорово,– согласился Келп.

– Но все уже закончилось,– указала Мэй.– Уже больше трех часов.

– Но это происходит каждое воскресенье,– заметила Энн-Мэри.

– В следующее воскресенье Фербенкс не собирается находиться здесь, да и мы тоже.– Дортмундер вздохнул и слегка расправил плечи.– Ладно. Поздно плакать, когда почки отвалились. Мы без проблем можем войти туда в любое время.

– Когда? – спросил Келп.

– Пораньше. Если его там не будет, подождем. Предлагаю поужинать вчетвером, а потом отправимся на дело. Часиков в девять. Да, в девять будет в самый раз.

34

Воскресенье, девять вечера. Уже несколько часов, как Макс должен был находиться в Вашингтоне, но его терзало смутное беспокойство. Слишком многое в последнее время шло не так. Две кражи. Потеря дома в Каррпорте. Возникшие

сложности с процедурой банкротства, которых он никак не ожидал. Чокнутый детектив из Нью-Йорка, втемяшивший себе в голову, что он сам подстроил ограбления собственных домов, и рывший землю в поисках чего-нибудь незаконного на Макса. Словно какое-то черное облако висело над его головой, смущая и выводя из душевного равновесия.

В этот час кондоминиум Макса на острове Хилтон-Хэд был темным и пустым, если не считать просторной гостиной, где при свете двух настольных ламп на широком матерчатом диване сидел хозяин. Секретарша, которая должна была помочь составить завтрашнее выступление в Конгрессе, уже ушла, оставив его в одиночестве. В гостевом доме, расположенном в полумиле отсюда, ожидал шофер. Кондиционер гнал приятную прохладу, а через широкие раздвижные окна открывался отличный вид на Атлантический океан. Бледная луна на темном небе отражалась в черной водной глади яркими вспышками, словно в броне неведомых крошечных рыцарей.

На стеклянном журнальном столике перед Максом лежала «И Чинг», Книга. Он хотел найти там подсказку, что делать в нынешней непростой ситуации, но никак не решался. Но почему? Прежде он никогда не боялся узнать свое будущее. Наоборот, это являлось для него своеобразным десертом, скромными чаевыми, которыми судьба вознаграждала его после особо резких своих поворотов. Так чего же он боится теперь?

Наконец, решившись, он положил в стаканчик три блестящие медные монетки, шесть раз потряс его и совершил бросок. Триграмма в верхней части гексаграммы показала Радость, символ его «ТЮИ», с линией, указывающей на девятку на четвертой позиции, в нижней – «Чжень» или Гром, а число гексаграммы равнялось 17, и имя ему было – Преследователь.

Преследователь? Макс не мог припомнить, чтобы преследовал кого-то в этой жизни. Может быть, кто-то преследует его? Или следит за ним? Хорошо это или плохо? И кто это может быть: нью-йоркский детектив Клемацки, незадачливый грабитель или чертов судья по делу о банкротстве?

Макс склонился над книгой. Итак, Преследователь.

Суждение Преследователю сопутствует наивысший успех.

Настойчивость будет вознаграждена.

Вина отсутствует.

Да-да, он неоднократно убеждался, что Книга всегда точно показывает слова, нужно было только правильно их интерпретировать. Допустим, отсутствие вины означало, что суд закончится благополучно для него, если он проявит настойчивость. Но последняя была неразрывно связана с неким Преследователем, и, только поняв эту связь, он сможет преуспеть.

Возможно, толкование Образа что-то прояснит.

Образ Гром на середине озера.

Образ Преследователя.

То Сильнейший в сумерках Заходит внутрь, чтобы отдохнуть и набраться сил.

Гм-м-м. Книга часто упоминала о Сильнейшем, и Макс всегда считал, что это относится к нему. Когда Книга указывала, что Сильнейшему нужно на что-то обратить внимание, он обязательно следовал совету. Когда Книга советовала Сильнейшему смело двигаться вперед, он безоглядно пер напролом. Но что значит «Сильнейший заходит внутрь»? Да еще в сумерках? Сейчас, кстати, были сумерки, и он сидел внутри помещения.