Веспасиан. Фальшивый бог Рима
Шрифт:
— Довольно печальная точка зрения.
— О нет, особенно когда служишь правящему семейству.
«В этом-то и вся проблема, — подумал Веспасиан, пока они под рёв толпы в Большом Цирке взбирались на Палатин. — Слишком много людей, в той или иной мере наделённых властью, — таких как Палл, Азиатик, Нарцисс, преторианская гвардия, дядя Гай, большинство сенаторов, — чьё благоденствие зависит от благосклонности к ним Юлиев-Клавдиев. Их пугает сама мысль об изменениях, ибо все они связаны между собой круговой порукой. Любые разговоры про высокие идеалы тотчас
С такими невесёлыми думами Веспасиан шагал вверх по холму к дому Антонии. Похоже, впереди его ждёт всё та же продажная жизнь: по мере возможности он будет поступать во благо себе, служа тем, в чьих руках власть. Нет, не об этом он мечтал, когда приехал в Рим. «С другой стороны, — с грустью подумал он, — успехи налицо — я уже замарал себя убийством».
Антония оставила им записку, в которой просила подождать, пока она не закончит с одним делом. Палл проводил Веспасиана и Корбулона в зал, где, к его великому удивлению, попивая вино, уже сидели дядя Гай и Сабин. Правда, вид у обоих был не слишком весёлый, и оба успели покрыться испариной на полуденном солнце.
На столе стояли четыре пустых кубка.
— Оставляю вас одних, господа, я должен отчитаться перед хозяйкой, — сказал Палл. — Полагаю, она сейчас решает один очень важный вопрос. Если у вас закончится вино, дайте знать. — С этими словами он направился к чёрной лакированной двери в дальнем конце зала, что вела в личные покои Антонии.
— Ирод Агриппа? — спросил Веспасиан, когда они с Корбулоном сели за стол.
— Он самый, — кисло отозвался Сабин. — Прибыл незадолго до вас.
— Антония согласилась вам помочь? — спросил Веспасиан, наливая в два кубка вина и протягивая один Корбулону.
— Да, хотя и без особой радости. Ибо это значит, что ей придётся каким-то образом обезвредить Ирода. Она не может пригрозить ему конфискацией его запасов, ибо в этом случае он может вывести на чистую воду её саму. Ирод знает, что я здесь. Антония нарочно дала ему увидеть меня, когда он пришёл.
— И что такого ты сделал? — спросил Корбулон, потягивая вино.
— Тебя это не касается, — резко ответил Сабин, увидев, как в сад, в сопровождении раба, вошли два дородных, лысых немолодых человека.
Кровь тотчас же отлила от его лица, сам он поспешил вскочить на ноги.
— Прим и Терций! — пролепетал он, подходя к ним и предлагая руку. — Что привело вас сюда?
— Записка высокородной Антонии, сенатор Сабин. Она хотя и была весьма некстати, но отказать мы не могли, — ответил тот, что был чуть постарше, беря его под руку. — Судя по документам, которые она попросила захватить с собой, вы не должны удивляться, увидев нас. — С этими словами он поставил на стол кожаную сумку и коротко кивнул Гаю и Корбулону. — Рад вас видеть, сенаторы Поллон и Корбулон.
— Добрый день, Прим и Терций, — ответили те, вставая, пока Сабин
— Господа, это мой брат Веспасиан, — произнёс Сабин, когда все снова сели. — А это Прим и Терций Клелии — банкиры с Форума.
Разговор за столом не клеился. Все ждали, когда, наконец, распахнётся чёрная лакированная дверь. Любые попытки вести светскую беседу разбивались о нежелание банкиров её поддержать. Братья предпочли заняться делом: просматривали свитки и, вынув из сумки Прима абак, уточняли цифры. От вина братья тоже отказались. Веспасиан пару раз поймал на себе их взгляды. Интересно, Нарцисс, когда аннулировал расписку, упоминал в разговоре с ними его имя? Вскоре клацанье деревянных шаров абака уже начало его раздражать.
В конце концов, заветная дверь отворилась, и в сад, сопровождаемая Иродом, шагнула Антония. Вид у неё был довольный. Следом за ними показался и Палл.
— Господа, спасибо, что дождались меня. Если вы не против, мы доведём наш разговор до конца здесь, — произнесла она, садясь, и дала знак Ироду, чтобы тот следовал её примеру. — Надеюсь, что Секунд в добром здравии.
— Он всегда при деле, домина, — ответил Прим.
— Отлично, я рада. Вы захватили с собой то, о чём я вас просила?
Порывшись в сумке, Прим извлёк из неё три свитка и положил их на стол. Антония взяла один из них и быстро пробежала глазами.
— Ирод, это банковская расписка на полмиллиона денариев.
Ирод с вожделением посмотрел на свиток.
— А это, — продолжала Антония, беря второй и помахав им у Ирода перед носом, — копия купчей на зерно, которые ты приобрёл у Сабина, а также удостоверение права собственности, подписанное тобою и Сабином. Насколько я понимаю, братья желают передать эти бумаги мне, зная, что они нарушили закон, взяв комиссионные при сделке, которая касалась спекуляции зерном.
— Мы проявили преступную близорукость, — подтвердил Прим.
— Которую я буду только рада исправить, — положив свиток назад на стол, Антония повернулась к Сабину. — Твои экземпляры, Сабин.
Сабин протянул ей документы.
Антония с обезоруживающей улыбкой повернулась к Ироду.
— Итак, Ирод, твои экземпляры — последнее, что связывает это зерно с Сабином, — с этими словами Антония вернула банковскую расписку братьям Клелиям. Те поставили на ней свои подписи, после чего она вернула её Ироду. — Это зерно стоит гораздо меньше, нежели указанная здесь сумма. Думаю, в твоих же собственных интересах произвести этот обмен.
Корбулон открыл было рот, чтобы возмутиться. Однако Антония резко вскинула левую руку, призывая его к молчанию.
Ирод взял банковскую расписку.
— Как только я вернусь домой, я пришлю моего вольноотпущенника Евтиха, с моей копией купчей и удостоверением права собственности. Теперь это твоё зерно.
— Равно как и твоя преданность, Ирод, если ты всё ещё мечтаешь увидеть Иудею в качестве союзного царства, а себя — её царём. Но это мой дар, а не Макрона.