Веспасиан. Фальшивый бог Рима

Фаббри Роберт

Веспасиана прервали возмущённые выкрики. Азиатик вскочил с места, дабы призвать зал к порядку.

— Сенатор Веспасиан! — крикнул он поверх гула голосов, — ты можешь клятвенно подтвердить эти свои слова?

— Могу. Даже более того, консул, я могу предоставить доказательства. Сенатор Корбулон, где ты нашёл Поппея в ту ночь, когда на нас напали фракийцы?

— В шатре Асиния, — ответил Корбулон, вставая.

— Кто ещё был там?

— Асиний, царь Реметалк и первый копейщик Фауст.

— К сожалению, консул, Асиний мёртв, равно как и Фауст, а вот

царь Реметалк жив. Напиши ему и спроси о подробностях разговора, который имел место в шатре между Асинием и Поппеем до того, как появился Корбулон. Он подтвердит всё, что я сказал.

Веспасиан вернулся к своему складному стульчику. Тем временем Сенаторы начали вскакивать с мест, чтобы выразить своё возмущение по поводу столь вопиющего самоуправства. Последовала череда поносящих Поппея речей, причём каждый новый оратор пытался превзойти своего предшественника по части праведного гнева, а точнее, лицемерия. Азиатик был вынужден призвать сенаторов к порядку.

— Призванные Отцы, я отзываю своё предложение и вместо этого рекомендую почтить память Поппея признанием его безусловных заслуг, но не более того. Мы должны написать императору и попросить его, дабы он, в виду неблаговидного поведения Поппея, лишил его триумфальных наград. — Предложение Азиатика было встречено выкриками единодушного одобрения. — Я не вижу причин проводить голосование по этому вопросу.

— Консул, — крикнул Гай, — если мы собираемся написать императору, у меня есть ещё кое-что, на что я хотел бы обратить его внимание.

— Желать смерти императору — это поистине серьёзное обвинение, — заявил Азиатик Сенату после того, как были зачитаны показания Евтиха. — Мы обязаны отправить этого вольноотпущенника к императору, чтобы тот допросил его лично. Тебе известно его местонахождение, сенатор Поллон?

— Известно, консул. Высокородная Антония была вынуждена посадить его под замок, ибо он пытался шантажировать её тем, что её внук якобы лишь попенял Ироду, вместо того, чтобы донести о его измене.

— Отлично, мы попросим её подержать его у себя, пока городской префект не организует его перевозку. А сейчас, Призванные Отцы, мы должны решить, как нам поступить с Иродом Агриппой.

Сабин вскочил на ноги и помахал полученным от Антонии свитком.

— Консул, я располагаю сведениями, которые имеют отношение к обоим вопросам, тем, что мы обсудили сегодня утром.

— Даю тебе слово. Говори.

— Я рад сообщить, что высокородная Антония на собственные средства приобрела груз зерна, которое она, чтобы облегчить его нехватку, передала в общественное зернохранилище.

Сабин умолк, давая сенаторам возможность громко выразить своё одобрение столь бескорыстным поступком.

— Когда я разбирал сопровождавшие зерно бумаги, одна из них привлекла моё внимание. — Сабин театральным жестом развернул свиток. — Это удостоверение права собственности на груз зерна из Египта, стоимостью свыше четверти миллиона денариев. Это была часть египетского зерна, что затонуло вместе с перевозившими его судами. Груз, о котором идёт речь, перевозился одним из двух

уцелевших судов и потому достиг Рима. Однако я как эдил, отвечающий в этом году за зерно, не могу раздать его населению, ибо груз этот не принадлежит Риму. Он остаётся на частном складе в Остии, причём с каждым днём по мере роста цен стоимость его постоянно увеличивается. Согласно этому удостоверению, как только зерно было сгружено в Остии, право собственности на него перешло Гаю Поппею Сабину в качестве уплаты долга по ссуде, которую у него получил Ирод Агриппа.

Это заявление вызвало в зале бурю возгласов. Азиатик был вынужден повысить голос, чтобы остудить праведный гнев сенаторов.

— Ты утверждаешь, что Ирод Агриппа использовал текущие трудности города в своих корыстных целях, чтобы заплатить долги?

— Получается, что так, консул.

— Покажи мне бумагу.

Сабин прошёл через зал и вручил свиток Азиатику. Быстро пробежав свиток глазами, старший консул скатал его и сунул в складки тоги.

— Спасибо тебе, сенатор Сабин, — сказал он и поискал глазами городского префекта. — Приказываю привести сюда Ирода Агриппу, причём в цепях.

ЧАСТЬ III

Рим, март 37 года н.э.

ГЛАВА 13

колько времени уйдёт на его восстановление? — спросил у Сабина Веспасиан, наблюдая, как группа общественных рабов разгружает кирпичи перед пожарищем дома Сабина на Авентине. Вокруг, среди разрушенных почерневших стен, копошились десятки таких групп, восстанавливая из пепла и руин то, что недавно было одним из прекраснейших городских кварталов, выходившим на Большой Цирк.

Низкие, серые тучи и беспрестанная морось делали и без того удручающую картину ещё печальнее. Огонь, полгода назад сотворивший здесь своё чёрное дело, не пощадил ни единого здания. Оставил он свой мрачный след и на преторстве Сабина. Его обвинения в адрес Ирода принесли свои плоды: Ирода Агриппу приковали цепями к сырой стене каземата, в то время как сам Сабин победил на выборах, обойдя даже Корбулона, к великой досаде последнего, и теперь мог претендовать на пост наместника какой-нибудь провинции.

— По словам мастера, строительные работы займут месяца три, но поскольку на Авентине восстановлению подлежит практически каждый дом, точные сроки назвать нельзя. Всё зависит от наличия строительных материалов и рабов. А также от тебя, эдил, отвечающего за состояние дорог. Делай своё дело, не загромождай улицы. Как бы то ни было, вскоре возобновится морское сообщение. Мне же придётся на несколько дней отлучиться в провинцию. Проследи вместо меня за ходом работ, хорошо?

— По крайней мере, император сделал всё для того, чтобы тебе не волноваться из-за денег.