Вестники Осады

Кайм Ник

– Лицемерные Имперские Истины, если мне не изменяет память, – усмехнулся Малогарст.

Но Гор лишь покачал головой.

– Нет, Мал, смерть. Смерть всегда следовала за ними, даже если вестник оставался в живых. Иногда нужна победа, – Гор поднял левую руку и посмотрел на сверкающие клинки–когти. – А иногда нужен символ. Найди Аргониса.

– Сир, должен сказать, что это плохая идея. Он крайне своеволен. Да, Аргонис искупил вину за свои неудачи, но может ли расколотый клинок вновь стать целым?

–

Я знаю, что он тебе не нравится, Мал, но он – редкий зверь. Да, он безжалостен, у него непокорный нрав, но он так же желает быть принятым и мечтает о славе – необходимое сейчас сочетание качеств…

– Как пожелаете, милорд, – Малогаст уже готов был повернуться к выходу, но следующие слова Гора заставили его помедлить.

– И приведи весь флот в полную боевую готовность.

– Значит, вы приняли решение: Акказар–Бета ждёт смерть?

– Нет, – Гор опустил руку и медленно покачал головой. – Нет. Этот мир будет жить вечно...

– Авиакрыло "Разбойник" взлетело, полет нормальный.

– Коготь "Коса" взлетел, полет нормальный.

– Авиакрыло "Люпус" взлетело, полет нормальный.

Ударный истребитель Галдрона вошёл в пустоту космического пространства со стороны тёмного полушария луны.

Позади него звенья десантно–штурмовых кораблей и бомбардировщиков покидали посадочные палубы двух крейсеров, доставивших их до точки пуска.

– Всем эскадрильям, построение «копьё» по моему приказу, – скомандовал Галдрон – Начали.

Когда его истребитель начал круговой разворот, легионер ощутил неумолимое действие силы тяги. Галдрон моргнул, и экран шлема переключил обзор на пространство за хвостом перехватчика.

Вспышки рулевых двигателей освещали сто восемь боевых кораблей, которые уже занимали позиции, выстраиваясь и образовывая форму узкого наконечника копья.

– Выглядит очень миленько, не так ли? – раздался голос нострамца, – Словно поэма, написанная кровью в ночи.

– Свали с этой частоты, Скаррикс, – зарычал Галдрон.

– Что, хтониец, не лежит твоя душа к таким убийствам, а?

– Душ не существует, ты, отребье из нострамских канализационных стоков.

– Неужели у бывших Лунных Волков не осталось зубов? – рассмеялся Повелитель Ночи.

Галдрон не ответил, он просто перекрыл канал связи и покосился на край строя, туда, где собралась эскадрилья из кораблей цвета полуночи. Выгравированные серебром молнии расползались по их крыльям. Легионеру даже показалось, что на корабельных бортах есть метки, рассказывающие истории о поражённых целях.

– Теперь шакалам позволяют охотиться вместе с волками... – скривившись, проворчал Галдрон. Моргнув, он отключил обзор с хвоста корабля. Над истребителем нависла громада планеты: лунный серп

кроваво–красной тонкой нитью окантовывал чёрный силуэт спутника. Позади быстрые крейсеры завершали манёвр–разворот и отступали к окраине системы.

– Приближаемся к зоне дрейфа, – снова скомандовал легионер, – Отключайте двигатели. Следовать строго заданным курсам. Подавители сенсоров включить на максимум.

Галдрон отключил основные двигатели. Руны на дисплее в его шлеме сменили цвет – верный признак того, что ударный истребитель стал практически невидимым.

Перехватчик вошёл в пояс астероидов, и в тишине зазвенели сигналы, предупреждавшие об опасности столкновения. Кружась, мимо пролетела огромная обледеневшая серая глыба. Легионер привел свои мысли в порядок, сосредоточившись лишь на предсказании движений этих объектов. Предстояли долгие часы танцевальных упражнений...

Аргонис ждал, склонив голову, когда закроются двери тронного зала. Он все ещё чувствовал пристальный взгляд оставшегося позади него Малогарста, но вокруг было пусто. Совсем недавно здесь стояли капитаны всех мастей: боевых рот и кораблей – командиры всех частей армии магистра войны, теперь помещение пустовало, словно собрания никогда и не было.

– Полагаю, ты гадаешь, зачем я вызвал тебя, Аргонис?

Гор отвернулся от иллюминатора: он смотрел на далёкие звезды и царящую меж них тьму. В тусклом звёздном свете тени становились гуще. Казалось, по звериной шкуре на плечах магистра войны расползалась изморозь, а его чёрно–золотые доспехи растворялись в окружающем мраке.

Крошечный предмет в правой руке магистра войны был настолько чёрным, что даже свет боялся прикасаться к нему. Гор положил странную вещицу на колонну перед иллюминатором, и она, ударившись о железный декор, издала низкий гудящий звук, полностью заполнивший пространство тронного зала. Выглядел предмет как красная жемчужина, но суть его крылась гораздо глубже. Аргонису почудился вкус крови на губах, ему захотелось кричать от гнева из–за причуд судьбы, приведшей его сюда и сделавшей тем, кем он был. Легионер отвернулся от жемчужины, и наваждение прошло.

Гор пристально, не моргая, смотрел на него своими тёмными глазами.

– У всех великих событий были очевидцы, именно поэтому мы знаем об их существовании, – заговорил магистр войны, – и сегодня, Аргонис, таким свидетелем станешь ты.

– Как пожелаете, милорд.

– Так ты размяк? – Гор приблизился к легионеру, – А я помню, какой у тебя был запал. Неужели понесённое наказание погасило это пламя?

– Я никогда не подведу вас вновь, милорд.

– Нет. Не подведёшь, – на мгновение лицо Гора помрачнело. Все мышцы легионера напряглись, будто после удара под дых.