Виксаныч (сборник)
Шрифт:
Кречинский недовольно фыркнул и обвел актеров взглядом, словно призывал в свидетели «режиссерского диктата». По их рядам прошелестел ропот недовольства, с которого обычно начинаются бунты. Но в этот момент Виксаныч, сильно затянувшись папиросой, вдруг сразу, без предисловий…
– Однажды я набирал новый курс в Ярославском театральном училище. Только что у меня курс выпустился, и вот я набирал новый. Как вы знаете, первый тур длится очень долго. Абитуриентов очень много. И, что самое удивительное, ребята, приезжающие из разных уголков страны, привозят одну и ту же басню. Конечно, не все, но процентов восемьдесят читают, словно заранее сговорившись, одну и ту же басню. Стихи, проза – это все разное, а вот басня почему-то одна. Что интересно, каждый год это разные
– Вот-вот, расскажи, как вы с Фирсом распустили слюни, – не преминула уколоть Санстинна. Видимо, сутки еще не прошли.
Однако ее укол возымел неожиданное действие. Актеры явно заинтересовались и расположились слушать. Кто уселся прямо на пол, кто влез на сцену, с задних рядов перебрались вперед, чтобы не только слышать, но и видеть.
– Так я и рассказываю! – воскликнул Виксаныч. – Э-э-э… и вот девушка начала читать свою программу. Начала с басни «Лиса и виноград». А мы уже вторую неделю слушаем эту «Лису». Так что мы слегка, как теперь говорят, «притухли»… Но как она читала! Как она смотрела на виноград, как ей хотелось этого винограда! Короче говоря, когда она закончила, мы объявили перерыв и всей комиссией кинулись в буфет. Прозу и стихи она читала уже на втором туре, и вновь мы были потрясены! Какие данные! Мы предложили ей сыграть небольшой этюд с партнером. Что-то вроде первого свидания, сейчас не помню точно, небольшой этюд. Но как только вышел парень, она так покраснела!.. Боже мой! Она что-то лепетала – понять было трудно – но это было так очаровательно! Получился этюд гораздо интереснее того, что предложили мы! Стали ее расспрашивать, кто она и откуда. Оказалось, она из Сибири. Из маленького городка под Омском, из семьи староверов. Стало понятно, почему она так смущается в любовном этюде. Она с семьей раньше вообще жила в тайге, и только болезнь матери заставила их перебраться в городишко. Там она пошла в школу и там впервые увидела драмкружок. И стала грезить театром. Но отец, когда узнал об этом, сильно ругался и категорически запретил ей ходить в этот кружок. Одно время он даже в школу ее не пускал. Но пришли учителя, директор, и после долгих уговоров и угроз школу для нее они отвоевали. Но каждый день после уроков он приходил за ней, чтобы, не дай бог, она не осталась на кружок. А она продолжала мечтать о театре. И когда закончила школу, решила поступать в театральное училище. Что тут началось в доме! Отец кричал, что он проклянет ее, что не даст ей ни копейки, что спрячет документы, и ее все одно не примут, что убьет ее, в конце концов, собственными руками!
– И вот я приехала просто так, – сказала она, – попробовать. Может, я еще и не подойду…
А мы уже с директором раз пять переглядывались и глазами говорили друг другу: «Берем! Обязательно берем!». Как и другим, прошедшим на третий тур, дали ей задание подготовить большой этюд. Только на этот раз отказались от любовной тематики, а остановились на чем-то таком, мелодраматичном.
Только когда она ушла, директор раскрыл папку с ее документами и посмурнел.
– А ведь у нее действительно нет паспорта. Как быть?
– Не быть педантом, – ответил я. – Что-нибудь придумаем.
И вот наступил третий тур. Прошло несколько этюдов, и секретарша вызывает Веру… Вспомнил! Ее звали Верой. А вот как ее фамилия, не помню…
– Винникова, – подсказала Санстинна.
– Винникова?
– Какое вы имеете право… мою дочь?
А голос у него громоподобный. Он не кричит, но от его голоса вся комиссия задрожала.
Вера тянет его за руку.
– Тятя, тятя, при чем тут они? Я сама…
Но он отталкивает ее и направляется к нам.
– Я сейчас разберусь с ними.
Ужас! Вся комиссия попряталась под столы!
– И ты там был, – язвительно вставила Санстинна.
– Нет, меня там не было, – спокойно возразил Виксаныч. – Я, ха-а хм! Я не успел. А директор из-под стола кричит что-то о милиции, и даже паспорт упомянул. Вера закрывает нас то грудью, то спиной, и все время молит:
– Тятя! Дорогой, любимый. Я вернусь, я уеду с тобой, только не трогай…
А он толкнул ее так, что она упала, но успела ухватиться за его ногу и не дает ему к нам приблизиться. Он волочит ее по полу, она рыдает и молит его, молит…
– Такое можно было увидеть только из-под стола, – заключила Санстинна.
– Да нет же! Говорю тебе, я не успел, – отмахнулся Виксаныч. – Он-то свою роль не так хорошо сыграл. Нас поразили его габариты. Но в следующую минуту я узнал в нем настройщика пианино из нашей филармонии. Короче говоря, когда из-под стола директора прозвучало что-то вроде того, что мы больше так не будем, Вера встала, отряхнулась и сообщила:
– Роли исполняли…
Опять перерыв, буфет, хохот и поздравления в мой адрес в приобретении такой студентки.
Все педагоги ее сразу полюбили, она успевала по всем предметам. Однокурсники ее тоже полюбили, но и уважали. Вера так сумела поставить себя, что никто и не помышлял с ней флиртовать.
Она была верующей, и это придавало ей некий ореол святости. Ха-ахм! Представляете, каково ей было на диамате и истмате? Особенно на экзаменах. Ведь приходилось доказывать то, во что ты не веришь! Тем не менее сессию она сдала блестяще. Однако что делать с ее документами, мы так и не придумали.
Она уезжала на зимние каникулы домой и надеялась своими пятерками уломать отца. Вернее, даже не надеялась. Только сказала:
– Попробую…
– А ты не говори ему, куда ты поступила, – предложил директор. – Хочешь, я тебе достану справку из медицинского училища?
– Я не могу обманывать отца, – сказала Вера, и директор покраснел. – Я попробую его убедить.
Но убедить не получилось.
И когда она вернулась ни с чем, я познакомил ее со своим другом-адвокатом. Выслушав ее историю, тот сразу нашел простое решение. Ей надо в своем городе пойти в милицию и написать заявление об утере паспорта. И получить новый. Все!
– Но это значит обманывать милицию? – спросила Вера.
– Ни в коем случае, – возразил адвокат. – Ты знаешь, где твой паспорт?
– Где-то у отца…
– А где именно? Может, он его уже давно сжег, может, разорвал на мелкие кусочки.
– Не знаю…
– Вот видишь! Для тебя твой паспорт утерян, раз ты не знаешь, где он.
Оставалось только одно препятствие. Восстановление паспорта длилось не меньше месяца, и за такой срок она могла сильно отстать в учебе. Поэтому решили, что заниматься паспортом она начнет на летних каникулах.
Вторую сессию она сдала так же превосходно, как и первую. Тем не менее на заседании деканата, на котором студентов переводили на второй курс, встал директор и сказал, что вопрос о Вере Винниковой он снимает до тех пор, пока она не предоставит документы. Все педагоги зашумели, набросились на него кто с мольбой, кто с упреками. Но директор был непреклонен.
Я шел на свой курс, и мне было очень тяжело идти. Я знал крепких ребят, которые плакали, когда им сообщали об отчислении. Хотя отчисляли их за плохую учебу, за профнепригодность, а тут…