Вий
Шрифт:
— В моменты отдыха. Когда людей не убивала.
— Точно.
— Ну, что тут скажешь. Некоторых горбатых, видимо, даже могила исправить не в состоянии. Человеком быть эта тварь перестала, а привычки никуда не делись.
Я собрал кости, оставшиеся от ведьмы, сложил в мешок. Протянул Глебу руку.
— Спасибо, брат. Выручил! Я сейчас — домой, вечером встречаемся возле церкви, как договорились.
— Погоди, — Глеб удержал меня за рукав. — Задержись немного.
— Зачем?
— Надо. Посиди в кабаке, пообедай пока.
— Да я и дома
— Владимир! Ну, я тебя прошу. Всего час.
Я пожал плечами. Никаких причин задерживаться в Полоцке не видел, но и отказывать Глебу резона не было. Парень он толковый, зря просить не станет. Часом больше, часом меньше — какая разница уже? Сколько на сон останется, всё моё.
Я переместился вместе с Глебом к знакомому кабаку на окраине города. Сел за стол. Глеб немедленно испарился, повторив, что долго ждать не заставит.
Я попросил принести обед. После чего занялся делом — прокачался до Сотника. Давно заметил, что каждый новый переход на следующий уровень даётся тяжелее, чем предыдущий. Видимо, потому, что родий тратится больше. К тому моменту, как моя ладонь перестала гореть, и на ней появился четвертый светящийся меч, перед глазами уже плыло.
— Что с вами, господин граф-охотник? — Девчонка-подавальщица, влюбленная в Глеба, встревожено заглянула мне в лицо. — Вы так побледнели…
— Это я от предвкушения. Есть очень хочется.
— Ох. Всё бы вам шутки шутить!
Девчонка поставила передо мной глиняную миску с наваристой ухой. Покосилась на зеркальный щит, который я положил на стол.
— Что это у вас?
— Зеркало. Гляжу вот на себя, мечтаю косу отрастить, как у Глеба.
— Вы и без косы красивый, — выпалила девчонка.
Тут же зарделась и убежала. Ну, хоть уху оставила. И берестяную плетёнку со свежим хлебом. Я принялся насыщаться.
Когда доедал жаркое из свинины, в кабак вошёл Глеб. Не один, а в компании охотников. Их было столько, что хозяин кабака обалдело крякнул.
— Вот! — сказал Глеб, показывая на меня. — Это Владимир, глава Ордена Истинных Мечей. Если кто-то вдруг его не знает. А это — зеркальный щит, который мы нашли в подземелье, в логове у ведьмы. Триста лет он там пролежал! И дальше лежал бы, кабы Владимир не придумал, как его раздобыть. С этим щитом, братья, нам никакой вий не страшен. Воевать можно смело, о том даже легенда есть! А Владимир как раз сотню собирает. Но кого попало не берёт, только самых отважных. Меня, вот, уже взял. Кто ещё готов пойти?
Естественно, после такой убедительной пиар-компании пойти против вия были готовы все.
— Ну, ты даёшь, — только и сказал я Глебу.
Тот довольно улыбнулся.
* * *
Мне, как ни странно, даже удалось выспаться. К вечеру чувствовал себя свежим и отдохнувшим. И погода в Петербурге порадовала — ни дождя, ни ветра, с неба светят ясные звёзды. Хотя холодно уже вполне по-осеннему. Скоро первые морозы должны ударить.
Мы с охотниками стояли
— Что здесь будет, Владимир Всеволодович?
Эльза Карловна изумленно оглядела моё воинство. Посмотрела на меня.
— Да ничего интересного. Псалтырь буду читать, как просила Варвара Михайловна.
— И всё?
— Ну да. Больше ведь она ни о чём не просила.
— А для чего же собрались эти люди?
— Послушать. У меня, говорят, исключительно приятный голос. Лучше только у моей кобылы, но её в церковь не пустят. В страшное время живём, животных до сих пор не уравняли в правах с людьми! Ну и, опять же, повышение образованности. Охотники — народ диковатый, у них нечасто получается молитвы слушать. А тут такая возможность подвернулась.
Эльза Карловна смотрела с таким изумлением, что мне сделалось неудобно. Всё-таки стою пусть не перед матерью, потерявшей дочь, но где-то около того.
— Примите мои глубочайшие соболезнования, — сменил я тон. — Но в то же время призываю вас не отчаиваться.
— Ах, о чём вы говорите… — Эльза Карловна промокнула платочком слезу. — Бедная Варенька, до сих пор не могу поверить…
— Эльза Карловна, идите домой. Заприте двери и никому, кроме меня, не открывайте до самого утра.
— Почему? А что…
— Делайте, как я говорю. Я вас когда-нибудь подводил?
— Нет, но…
— Варвару Михайловну я однажды уже спас, помните?
— Как такое забудешь, благодетель вы…
— Так вот: попробую ещё раз.
Сказал — и пожалел. Сейчас начнутся расспросы, аханья, оханья… Но обошлось. Эльза Карловна поняла по-своему.
— Да, теперь душеньку её важно спасти. Раз уж она попросила вас читать — наверное, знала что-то, чувствовала. Вы уж постарайтесь.
— Не посрамлю, — кивнул я. — Ступайте домой.
Эльза Карловна удалилась, а я повернулся к охотникам. Глеб, не дожидаясь особого приглашения, активировал «болтуна».
— Началось, — сказал я. — Вий или не вий, но сегодня будет жарко, это я могу обещать. План такой: вы не лезете, пока я совершенно чётко не дам понять, что пора. А тогда уже — вламываетесь в церковь и бьёте всё, что движется, кроме меня и друг друга. Где щит?
Мне передали щит. Я просунул руку в кожаные ремешки, взялся за ручку и почувствовал исходящую от щита силу. Хоть и щит, а всё равно — оружие.
— Неофит, ты где? Ага, вижу тебя. Сразу предупреждаю: ты в церковь не лезешь.
— Это почему? — вскинулся пацан. — Или я не охотник?!
— Охотник, охотник. Только там будет нечто пострашнее крыс. Настолько пострашнее, что, может, даже я немного поседею. Так, прядку-другую, чисто чтоб девчонки восторженно ахали.
— Всё-то он о девчонках, — закатила глаза Земляна.
— Девчонки — дело такое. Если перестаёшь о них думать — значит, пора к врачу идти. А то и к могильщику. Земляна, проследи, пожалуйста, чтобы Неофит остался снаружи. Желательно подальше. Рассредоточьесь, разойдитесь, не отсвечивайте.