Владыка морей ч.1
Шрифт:
— А как же твоя мать с отцом жила? — спросил Святослав. — У хана Кубрата, помимо жен, одних наложниц два десятка. Как мой отец с двумя женами уживается? Да и у многих бояр по две-три жены. А у короля Дагоберта и вовсе целый выводок баб себя королевами называет.
— Плохо твой отец с двумя женами уживается, мне ли не знать! — глаза Юлдуз блеснули непрошеной слезой. А моя мать и вовсе наложница простая, чуть выше рабыни. Не бери больше жен, прошу! Я тебе десять крепких сыновей рожу! Тут святые отцы не одобряют такого, я спрашивала. Здесь только у иудеев и ливийцев по несколько жен есть, но мы же не иудеи с тобой, и не верблюжатники из пустыни.
— Я не стану обещать того,
— А если не будет на то его воли? — жадным взглядом впилась в него Юлдуз.
— Тогда не возьму, — рассмеялся Святослав. — Зачем мне другие, когда у меня ты есть.
— Поцелуй меня, — попросила сияющая от счастья Юлдуз, не обращая внимания на служанку, которая терпеливо стояла позади нее с гребнем в руке и слышала каждое слово из этого разговора. Да и кто на этих служанок обращает внимание? Они ведь и не люди почти.
Май 638 года. Земли карпатских дулебов.
Зачем он пришел в эти земли? Да он и сам толком не понимал. Что-то такое шевелилось в груди и говорило: бери! Не прогадаешь! Сейчас не нужно, потом пригодится. Не тебе, так детям и внукам.
Решение было спорное и довольно затратное. Казначей Збыслав руками и ногами упирался, брызгал слюной и тряс бумагами, из которых следовало, что Словении за Карпаты лезть не следует. А следует строго наоборот, плотно запечатать все перевалы каменными замками и жить себе спокойной жизнью, собирая подати и заселяя пустоши, коих в великом княжестве все еще было без счета. Но Самослав его не послушал. Уже срубили два крошечных острога, названных в честь младших сыновей. Один — на Днепре, почти на границе со степью, а второй — на севере, в земле волынян. Идти дальше у него не было ни сил, ни охоты. А вот те земли, что уже понемногу осваивают, надо соединять цепью городков, через которые скоро проляжет торговый путь в Персию. Не пустят ромеи товары из тех земель, когда их возьмет под свою руку халифат. А сколько до того времени осталось? Да считанные годы. Нужен прямой путь от дельты Волги до Братиславы, и проходит он именно здесь.
— Как городок назовем, государь? — Лют был уже немолод, но увязался в эту поездку вместе с князем. Ехал на коне вместе со всеми, и не жаловался.
— Галич, — ответил князь, осматривая место впадения речушки Луквы в Днестр. — Земли вокруг добрые. Здесь проходит от Киева прямая дорога на Торуньский перевал. А он из всех самый удобный. Тут малый острог поставим. Владык дулебских позвали?
— Позвали, государь, — кивнул Лют. — И подарки приготовили. Думается мне, тут всё, как всегда будет. Покочевряжатся для виду, а потом согласятся. Мы же их под свою руку не берем. Пока не берем! Живи, как раньше, получай соль, вези на продажу мех и зерно. Сплошная выгода для всех.
— И я тоже так думаю, — рассеянно ответил Самослав, который лезть в местные дела ни малейшего желания не имел.
Князя интересовала только безопасность будущего торгового пути, и доходы от транзита товаров по нему. Есть еще один путь в Персию, по Волге. И именно его будут осваивать скандинавы, когда почуют прибыль. Пока берега Ладоги и Волхова заселены чудью и мерью, финскими племенами. Словене и кривичи еще не добрались туда. Они еще в пути, выбрасывают впереди себя щупальца новых сел, поставленных там, где огнем свели землю под запашку. Надо бы и в тех местах поставить форпост, но князь был реалистом. Удержать его он не сможет. Уж больно далеко отсюда до верховьев Волги. Придется детям и внукам эту задачу передать. А ему нужно
Месяцем позже. Киев. Земли днепровских полян.
Крутой берег Днепра будил в князе какие-то смутные воспоминания, но не более того. А скорее всего, и это он внушил себе сам, ведь местность вокруг была совершенно незнакомой. Хотя… Вот Днепр, который тут называли длинно и протяжно, а вот речушка Лыбедь, впадающая в него. Здесь по его приказу срубили острог, а окрестных владык, как водится, прикормили подарками, продажей железа по сходной цене и возможностью барыжить княжеской солью. Все точно так же, как отработано в чешских, ляшских и сербских землях. Все люди одинаковы, и это братиславские чиновники, присланные для переговоров, знали прекрасно. Не победить природу людскую.
В Словении родовые общины сначала развалились, выделив из себя знать воинскую и служилую, а потом собрались вновь, превратившись в сельскохозяйственные артели. А здесь вот все было так же, как и столетия назад. Владыками становились наиболее сильные и авторитетные родовичи, и пока что передать свою власть по наследству они не могли. Да и слаба была эта власть в селах, разбросанных мелкой россыпью по огромной территории. Кое-где собирались люди и ставили городище, укрывшись от зверя и недобрых людей частоколом. Но это пока мало что меняло, ведь жили они с земли, а не с ремесла. Не могло ремесло прокормить там, где едва хватало жита, чтобы протянуть до следующей весны. Там, где корову-кормилицу весной подвешивали на ремнях, а целая весь приносила жертвы богам, чтобы буренка дотянула до свежей травы. Стоять на ногах та корова уже не могла, измученная бескормицей.
Не было пока в этих землях единой силы, способной противостоять двух каганам, приехавшим сюда на встречу. Поляне, увидевшие нарядно одетых всадников с охраной, одетой в кольчуги и шлемы, спешно уходили в лес. Не ждали они ничего хорошего от такой силищи. Ведь в этих лесах не было ни одного шлема и меча. Да и коня доброго тут тоже не было. Лишь тощие слабосильные клячи, которые тащили легкую соху по полю, сплошь пронизанному корнями деревьев. Впрочем, и такие клячи были здесь редкостью, и появились они только там, где родовичи крепко сели на землю у берегов рек. Лесным племенам, вроде древлян и дреговичей, лошади и вовсе были обузой. Они землю не пахали вовсе, разбрасывая зерно в теплый пепел лесного пожарища.
Все это Самославу рассказал местный градоначальник по имени Бирюк, бывший сотник, отставленный по ранению. Крепкий мужик лет под тридцать пять с чисто выскобленным подбородком, вперед тоже смотрел по-военному прямо. Он не кланялся в пояс, как остальные, а лишь ударил кулаком в грудь, как ему и полагалось. Воины, даже отставные, спину ни перед кем не гнут. Такое было у них почетное право.
— Княже! — Бирюк провел государя в свой дом, где его жены уже бегали и суетились, ставя на стол хлеб, соленые грибы, дичину и рыбу. — Каган болгар в полумиле отсюда свои шатры поставил, за ним послали уже.
— Хорошо, — кивнул Самослав, сделав приглашающий взмах рукой. — За усердие в трудах! Носи с честью!
— О-ох! — раскрыл рот староста, лапая рукой медаль, засиявшую на груди серебряным блеском. Он за всю службу одну лишь награду выслужил, а тут вторая вот…
— Завтра при всем народе еще раз вручу, — подмигнул ему Самослав. — И шубу со своего плеча. Пусть завидуют.
— Ох! Благодарствую, княже! — преданно поедал его взглядом староста. — Если полную тагму дашь, я на два дня пути земли под твою руку приведу! Богом Яровитом клянусь!