Внуки наших внуков (Худ. В. Носков)
Шрифт:
— Факты — упрямая вещь, — возразил ему Анри Ламель. — Наши папоротники показали рекордную скорость роста, в несколько раз большую, чем у бамбука.
Мы внимательно осмотрели молодые растения. Они во всем походили на взрослые, только внутри листьев у них еще не было спор да кислородные мешочки у основания листьев были еще пустыми: на создание кислородных запасов и на образование спор требовалось больше времени, чем на рост самого растения.
Когда на одиннадцатый день нам объявили о конце карантина, все как-то растерялись.
— Куда же идти? — спрашивал в недоумении
— А зачем обязательно идти? — возразил Ламель. — Некуда идти — сиди дома.
— Ну, как же так! Карантин снят, а я буду сидеть.
— Поехали все вместе на соседнюю овцеводческую ферму к моей дочери, — вмешалась Елена Николаевна. — Она уже давно нас приглашает.
В сельском городке нас встретили неожиданно торжественно.
Большой зал столовой, где в честь нас был приготовлен праздничный обед, оказался полон. Видя вокруг множество дружески улыбающихся лиц, я вдруг очень ясно понял, чего именно нам не хватало на далекой Венере, почему там, в узком кругу друзей, занятые интереснейшей работой, мы все-таки чувствовали себя одинокими и тянулись сердцем к родной Земле. Я понял, что нам не хватало большого человеческого коллектива, общества тех, для кого мы трудились, не хватало их доброжелательной поддержки, их сочувствия, их радости, их оценки.
После обеда, когда все направились в клуб, чтобы посмотреть фильмы, снятые нами на Венере, ко мне подошла Елена Николаевна:
— Александр Александрович, здесь есть переговорный пункт, откуда можно связаться по радиотелефону с ракетопланом Джемса Конта.
— Вы сейчас идете?
— Сейчас. Я хочу узнать, как у них дела, как Ярослав, как Челита…
— Я с вами…
Группа Джемса Конта добилась несомненных успехов. Работа по испытанию модели плавающего зеркала была почти окончена. Джемс Конт показал нам его. Трудно было поверить, что это огромное пятидесятикилометровое сверкающее сооружение свободно парит в межпланетном пространстве и совершенно невесомо.
Своей вогнутой частью плавающее зеркало было обращено к Луне. Конт медленно поворачивал его. Вдруг на экране промелькнул участок поверхности Луны. В течение нескольких секунд были видны отпечатки человеческих ног в лунном пепле, потом появилась фигура человека, одетого в обычный скафандр и махавшего кому-то рукой. Увеличение было настолько сильным, а изображение настолько четким, что на скафандре незнакомца можно было рассмотреть каждый шов. Это видение исчезло так же быстро, как и возникло.
— Джемс! Джемс! — закричала Елена Николаевна. — Поверните еще раз ваше плавающее зеркало.
— Зачем?
— Оно в сочетании с объективом вашего телепередатчика является непревзойденным телескопом!
Ярослав Павлович и Джемс Конт рассмеялись.
— Правда, поразительно? Мы сами недавно открыли это.
Особенно был доволен произведенным эффектом Ярослав Павлович. Его, как астронома, это открытие интересовало больше всех. Ом уже подсчитал, что угловое увеличение этой оптической системы во много раз больше, чем у самых совершенных телескопов.
На следующий день участники обеих наших экспедиций разъехались. Всем необходимо было отдохнуть после трудного путешествия.
Елена
Вся наша лаборатория уже перешла во вновь созданный Институт микросолнца. Туда мы и передали материал о результатах испытания микросолнца и сделали специальный доклад. Одновременно мы познакомились с тем, как обстоит дело с подготовкой наступления на льды Антарктиды.
Покончив с делами, я и Елена Николаевна вернулись назад, решив провести свой отпуск у Кораллового моря.
Войдя к Ане, мы неожиданно для себя застали у нее Ламеля.
— Анри? — удивилась Елена Николаевна. — Каким образом вы снова оказались здесь?
— Соскучился по диплодоку, — ответил он и при этом с улыбкой посмотрел на Аню. Та смутилась и опустила глаза.
— Нет, в самом деле, почему вы так скоро вернулись?
Анри перестал улыбаться и уже совершенно серьезно ответил:
— Задумал я, Елена Николаевна, один опыт. Не знаю, получится ли что у меня, но попробовать стоит.
— Какой же опыт?
— Попробую вырастить быстрорастущие папоротники на Земле. Директор фермы говорит, что это прекрасный корм для скота.
— А от этого «прекрасного» корма животные не начнут дохнуть? — заметила недоверчиво Елена Николаевна.
— Нет, дохнуть не будут, это мы уже установили, а вот будут ли они есть папоротники, пока неизвестно. Вот Аня, — добавил он, снова загадочно улыбаясь, — поможет мне как специалист-овцевод.
— А удастся вырастить папоротники? — спросил я. — Почва, воздух, длительность суток — все это очень отлично от того, к чему они привыкли на Венере.
— Почву мы приготовим соответствующим образом. А к нашему воздуху будем приучать растения постепенно. Разумеется, мы допускаем и отрицательный исход нашего опыта, но попробовать все же надо.
— Конечно, конечно! — горячо поддержала его Елена Николаевна.
По соседству с куполом на острове Анри и Аня соорудили небольшой загон с двумя отделениями, в который поместили четырех еще совсем молодых ягнят. Двух ягнят — контрольных — продолжали кормить обычным кормом, а двум другим Аня положила в кормушки мелко нарезанные сочные папоротники.
— Смотрите, смотрите, — волнуясь, сказала она, — сейчас он начнет есть.
Но шустрый ягненок не оправдал Аниных надежд. Он тщательно обнюхал кормушку, заблеял и, помахивая коротким хвостиком, отбежал в сторону. То же самое сделал и второй ягненок. Они бродили по загону и пощипывали траву, не обращая внимания на сочную еду в кормушках.
Анри засмеялся.
— Ваше блюдо им не по вкусу.
— Ничего, привыкнут. Я не буду давать им больше ничего, кроме папоротников.
Через три дня на опытных ягнят жалко было смотреть. Они выщипали всю траву в загоне и теперь, жалобно блея, стояли у загородки, пытаясь просунуть между жердями голову и дотянуться до травы, которая росла совсем рядом, но была недосягаема. Но, несмотря на свои поистине танталовы муки, они даже не смотрели на кормушки, куда Аня и Анри каждый день подкладывали свежие папоротники.