Во власти девантара
Шрифт:
— Совет Алаэн Айквитана значил многое еще задолго до меня. И через твои руки, Нурамон, я немного ощутила его… Когда вы приходили ко мне вчера, я была сонной. Неудачный момент. Но Эйедин и твои исцеляющие руки разбудили меня. Послушайте же, что я могу сделать для вас, — голос дерева набирал силу. — Я могу научить вас заклинанию, которое позволит перемещаться по тропам, подобно альвам. Тебя, Нурамон, я узнаю как воспитанника Алаэн Айквитана и любимца Церен. Для тебя моя магия не будет чуждой. А тебе, Фародин, нужно пустить новые корни и превзойти самого себя. Ибо твоя магия не от дерева. Тебе придется захотеть стать больше, чем ты когда-либо был и есть теперь. От всех от нас требуется нечто необычное. Придется сеять в замерзшую землю, чтобы
— Неужели мы сможем овладеть тем, чему ты будешь учить нас, до весны? — с сомнением в голосе произнес Фародин.
Дуб Фавнов долго молчала, а затем ответила.
— То, чему вы не научитесь до тех пор, вам все равно не пригодится. Будьте внимательны и сохраняйте чистоту духа.
Фавн выступил вперед.
— Ты прогонишь древоточцев?
— Им тепло внутри меня. Они отдыхают, ничего не делают. Было бы жестоко выгонять их на холод. Я решу их судьбу весной.
Нурамону показалось, что он понял, что означают эти слова. Дуб хотела определить весной, достанет ли у него и Фародина сил, чтобы спасти Нороэлль — и тем самым ее саму.
— Что ж, мои эльфы-ученики. Вижу, что дух ваш полон вопросов. То, что я расскажу вам сейчас, когда-то говорила я и Нороэлль. — Дуб помедлила, а затем продолжала. Казалось, она проверяет, насколько терпеливыми окажутся Нурамон и Фародин. — Нам известно пять миров. Их корни мы называем тропами альвов. Они пронизывают отдельные миры и соединяют их друг с другом. Сила, текущая в них, делает возможным существование нашей магии. — Теперь дуб заговорила быстрее, и голос ее звучал, словно у взволнованной молодой девушки. — Когда-то альвы путешествовали по этим тропам из одного места в другое, а также перемещались между мирами. Звезды альвов — это перекрестки. Там тропы встречаются, соединяются и снова расходятся. В этих местах очень сильна магия. И чем больше троп пересекаются, тем она сильнее. — Дуб сделала паузу. — Когда-то я говорила это и Нороэлль, — добавила она.
Нурамон не отводил взгляда от ствола. Он представил себе, как его возлюбленная, еще совсем юная эльфийка, сидела весной у этого дерева и слушала слова, превращавшие все, что прежде она слышала только в старых сказках, в реальность.
А Дуб Фавнов продолжала:
— Я могу научить вас заклинанию, которое понадобится для того, чтобы открыть врата в Другой мир. Но слушайте внимательно! Заклинание не только создает врата между мирами. Если вы будете искать Нороэлль в Другом мире, то запоминайте тропы и звезды. Быть может, однажды вы сможете путешествовать по тропам между звездами альвов так же, как делали это когда-то они. Я расскажу вам об опасностях и подарю чувство волшебства. Вы никогда не овладеете им столь совершенно, как Нороэлль. Она настолько сильна, что ей не нужно проходить через врата, она может наблюдать за тем, как мир вокруг нее изменяется. Этот путь закрыт для вас. Вы сможете открывать небольшие врата и снова закрывать их. Но опасайтесь закрытых врат и магических барьеров. Если вы пройдете через них, то можете стать жертвами времени. Жертвой пространства вы станете только в том случае, если пройдете через низшую звезду альвов или самым жалким образом не сумеете прочесть заклинание. Готовы ли вы идти по следам Нороэлль, чтобы попасть к ней по тропам альвов?
Нурамону не нужно было долго раздумывать. Но Фародин все равно опередил его.
— Мы готовы.
— Научи нас! Во имя Нороэлль, — попросил Нурамон.
Дуб Фавнов рассмеялась, и это прозвучало почти как веселый смех луговой феи.
— Тогда будьте моими учениками!
Вот таким было начало поисков Нороэлль. Нурамон мог только надеяться на то, что королева ничего не заподозрит. До самой весны они станут часто приходить к Дубу Фавнов, а Эмерелль умела видеть, что происходит в ее королевстве. Однако разве странно, что они приходят к Дубу Фавнов, которая тоскует по Нороэлль? Как он ни боялся взгляда королевы, урокам дуба он радовался. Она была права: они шли теперь по следам
Дубовое пьянство
Настала весна, и Дуб Фавнов оделась в свежую зелень.
— Я научила вас всему, что вы могли постичь, — слышал ее голос Фародин в своих мыслях. Несмотря на все уроки, он так и не сумел привыкнуть к ощущению чего-то чужого внутри себя.
Значение ее слов ни в коей мере не укрылось от него. Насколько сильно бы он ни отточил заклинание поиска за прошедшие столетия, способности его оставались более чем скромными, когда речь заходила о другой магии. Хотя он научился открывать врата на звезде альвов, а также тому, как ступать на скрытые тропы, Нурамон сильно превосходил его по способностям.
Теперь настало время прощаться с дубом. Рядом с ним стояли Нурамон и Эйедин, который всегда сопровождал их к дубу, когда выпадала такая возможность.
— Будьте осторожны и помните о том, что я вам говорила! — напутствовало дерево. — Не открывайте врат без нужды, пробивайте закрытые врата и барьеры только тогда, когда уверены в том, что по ту сторону что-то есть. Если вы ошибетесь в процессе чтения заклинания, то выпадете из структуры времени, как только пройдете врата. Чем меньше троп встречаются у звезды, тем сложнее будет справиться с заклинанием. А что же касается сына человеческого, то подумайте хорошенько, хотите ли вы подвергать его такой опасности. Даже я не могу сказать, как повлияет на него магия звезд альвов. Вам нужна Нороэлль. Но действительно ли он готов пойти на тот же риск? Иногда лучше оставить друга, чтобы защитить его.
— Нет, все, что угодно, только не это! — застонал Эйедин. — Если он останется при дворе еще какое-то время, то я вернусь в Дайлос.
— Что он натворил? — удивленно спросил Фародин. Зиму Мандред провел без них, поскольку Дуб Фавнов не терпела его присутствия. Ярл много путешествовал, и у эльфов не было возможности опекать его.
— Спросите лучше, чего он не натворил. С тех пор как он познакомился с обоими кентаврами, это просто какой-то ужас. Только позавчера его друзья, пьяные, пришли в конюшни и пытались заниматься непотребством с кобылами. А Мандред еще и подзадоривал их при этом.
Фародин и Нурамон смущенно переглянулись.
— А потом?
— Была большая драка с дворцовой стражей. Мандред провел ночь в темнице, а кентавров изгнали из сердца страны. Вчера утром мне довелось повидать, как он заставил свою лошадь тащить целую повозку, до верху груженную амфорами вина из Альвемера. Кобыла из королевских конюшен — тягловая лошадь! Вы только представьте себе!
— Ты знаешь, куда он собирался?
— Мне кажется, он намеревался оставить сердце страны, — фавн презрительно засопел. — Однако, вероятно, он вернется, когда закончится вино.
Дуб Фавнов заговорила снова.
— Люди — народ своеобразный. А теперь вернемся к вам. Прежде чем вы уйдете, я хочу посмотреть на камни, которые оставила вам Нороэлль. Я чувствую их присутствие с того дня, как взяла вас в ученики.
Фародин вынул изумруд из кожаного мешочка на поясе. Увидел, как Нурамон снял с шеи цепочку, подвеской на которой был альмандин. И оба протянули свои камни дубу.
— Храните эти сокровища как следует. Однажды они могут пригодиться вам. Я не могу научить вас ничему, что могло бы вам помочь разгадать их магию, однако всегда помните о том, что в них живет сила Нороэлль. Может статься, что когда-нибудь вы воспользуетесь силой камней… А теперь, ученики мои, идите! Ибо весна настала, и я хочу принять решение. Древоточцы должны покинуть мою кору. В эту ночь, когда фавны и силены станут плясать вокруг меня, когда, быть может, станут петь луговые феи, я изгоню их. А вы не приходите больше… — и с этими словами Дуб Фавнов погрузилась в молчание.