Во власти фортуны
Шрифт:
— Не веришь?
— Почему, верю… Просто это никак не вяжется с твоей женственностью.
— По-твоему, все женщины-адвокаты — это злобные старые девы в очках и с редким пучком волос на затылке?
— Я приятно удивлен, что это не так.
Они дружно рассмеялись. Клара наклонилась вперед и погладила шею Амаранты.
— А вот я никогда не умела разгадывать людей, — пожаловалась она. — Если бы ты не сказал мне, что ты по профессии психолог, я бы ни за что не догадалась.
— Тебе так только кажется. Да у меня на лице написано: «Вы хотите об этом поговорить?».
— Да ну тебя!
—
— Все это верно. Я тоже достаточно хороший психолог, но только в том случае, когда люди, которых мне приходится «отгадывать», не являются моими близкими знакомыми. А вот когда дело касается только меня… Я совершенно не разбираюсь в людях. По-моему, никогда в них не разберусь.
— Слишком доверчивая?
Клара покачала головой.
— Чересчур романтичная. Мне во всех хочется видеть только хорошее.
— Разве это скверно?
— Да, но ведь я не замечаю недостатков. А когда замечаю, то уже становится слишком поздно.
— Да, разочаровываться больно.
— Не то слово. Как-то так получается, что люди, которым я больше всего доверяю, меня не понимают и не хотят понимать. Более того, им по большей части плевать на меня. Когда это выясняется, я всегда так удивляюсь, что даже смешно. Ведь подобное происходит постоянно. Пора бы уже реально научиться смотреть на вещи… или перестать удивляться.
— К боли нельзя привыкнуть. Я понимаю тебя. Так часто бывает: тебе кто-то становится очень дорог, а ты ему почему-то нет. У меня тоже так. С другой стороны, Клара, ты никогда не задумывалась о том, что, быть может, и ты кому-то причиняла боль, сама того не замечая? Ведь вряд ли каждому, в ком разочаровывалась, ты высказывала то, что накопилось в душе?
— Абсолютно верно, Мартин. Более того, я никому ничего не высказывала в глаза. Происходило по-другому: я закрывалась в комнате, рыдала и мысленно разговаривала с тем человеком, на которого обижалась. Мне становилось легче, а в реальности больше не хотелось обсуждать ничего. Да, возможно, что и во мне кто-то разочаровывался. И может быть, я даже никогда не узнаю об этом.
— Мы любим — нас не любят, и наоборот. История стара как мир.
Клара натянула поводья.
— Все. Стоп. Ты не на работе, в конце концов, а я тебя просто загрузила своими проблемами.
— Нет-нет, Клара! — искренне возразил Мартин. — Мне очень приятно разговаривать с тобой. Я чувствую то же, что и ты. Мне интересны твои мысли. Кажется, я в тебя влюбляюсь, — добавил он, улыбаясь.
Вечером Клара осталась в номере у Мартина. Это был роман, не похожий на все остальные. Клара чувствовала себя желанной и любимой. Их страсть, которая так быстро разгорелась, не угасала ни на секунду. Клара поняла, что мечтала о таких отношениях всю жизнь. Они занимались любовью несколько раз в день, что уж говорить о бессонных ночах. Иногда Клара с удивлением спрашивала себя, а не сошла ли она с ума. Насколько Клара помнила, такую страсть не пробуждал в ней еще ни один мужчина.
— Я чувствую себя подростком, — как-то призналась она Мартину после очередной сумасшедшей ночи.
— Почему?
— Я думала, что взрослые женщины не способны
— Ты слишком долго держала себя в рамках. Расслабься наконец.
— Я вовсе не жалуюсь. Напротив, я никогда не была счастливее, чем сейчас.
Клара понимала, что когда-нибудь этот роман закончится и она снова останется одна, но старалась гнать от себя подобные мысли. Мартин устраивал ее абсолютно во всем. Ни с кем ей не было так хорошо в постели, и никто не понимал ее лучше. Они практически не разлучались. Не было случая, чтобы им не о чем было поговорить. Клара открывала свою душу, говорила о своих слабостях, переживаниях, разочарованиях… Никому она не рассказала бы о том, что запросто рассказывала Мартину. Он всегда слушал ее с интересом, рассказывал о себе и, главное, — понимал. В общем, Клара осознала, что время, проведенное на Мадейре, станет счастливейшим временем в ее жизни.
Клара и Мартин сидели в одном из ресторанов, которых на побережье было великое множество. Шел двенадцатый день их знакомства. Клара успела перепробовать множество видов мадеры, но сейчас предпочла шампанское.
Мартин разлил по бокалам шипящее вино.
— Ты знаешь, как появилось шампанское? — спросил он.
— Нет. А разве у него есть какая-то особенная история?
— Конечно. Монах Дом Периньон, живший в семнадцатом веке, однажды спустился в подвал и обнаружил, что вино, разлитое им по бутылкам чуть раньше положенного срока, взорвалось. Среди груды осколков монах нашел всего одну уцелевшую бутылку. Это и было шампанское. Он отпил глоток этого напитка и произнес фразу, которая стала легендарной: «Я пью звезды».
— Красиво. — Клара сделала глоток. — Он был абсолютно прав.
— Я тоже так думаю, — Мартин поднес свой бокал к бокалу Клары. — За нашу встречу.
Клара улыбнулась.
— За нас.
— Я так счастлив, что встретил тебя, — сказал Мартин. — Это просто подарок судьбы.
Клара вдруг нахмурилась.
— Что-то не так? — спросил Мартин.
— Нет, ничего.
— Но я же вижу, что тебя что-то беспокоит.
— Я… Ведь через два дня мы расстанемся.
Мартин поставил свой бокал на стол и взял Клару за руку.
— Послушай, любимая, кто тебе сказал, что мы расстанемся? Мы живем в одном городе и… Я люблю тебя, Клара. Искренне люблю и не собираюсь с тобой разлучаться.
— Значит, ты собираешься продолжить наши отношения?
— Разумеется! — Он с беспокойством заглянул ей в глаза. — Ты ведь не против?
— Смешной ты! Конечно, не против. Я просто счастлива, Мартин, — призналась Клара. — Я и подумать без содрогания не могла, что мы расстанемся.
— Глупенькая. — Мартин поцеловал ее ладонь, потом запястье.
По телу Клары пробежал ток.
— Не делай так, иначе нам снова придется запереться в номере.
— Я не буду сопротивляться. Я хочу тебя.
Клара вздохнула, улыбаясь.
— Что ты со мной делаешь? Я просто не могу тебе отказать.
Через два дня они улетели вместе. В аэропорту имени Кеннеди им пришлось расстаться. Впервые за две недели.
— Я позвоню тебе завтра же, — пообещал Мартин, обнимая ее и нежно целуя в щечку.
— Я буду безумно скучать, — сказала Клара.