Водная жила
Шрифт:
— А мелодии откуда берутся? — спросил Железняков.
— Вот тут интересно, — Галя показала записи в блокноте. — Разные участки системы играют разные мелодии. Как будто каждый радиатор настроен на свою ноту.
Я задумался. Система отопления как музыкальный инструмент? Трубы разного диаметра, разное давление теплоносителя, возможность резонанса…
— А кто у нас слесарь-сантехник? — поинтересовался я.
— Дядя Гриша, Григорий Иванович Малышев, — ответил Железняков. —
Дяди Гришу нашли в котельной, мужчина лет шестидесяти с добродушным лицом и умелыми руками. На нем была роба синего цвета, валенки и шапка-ушанка. При нашем появлении он как-то странно засуетился.
— Григорий Иванович, — обратился я к нему, — расскажите про систему отопления. Может, есть какие-то особенности, которые объясняют звуки в радиаторах?
Дядя Гриша замялся, поправил шапку:
— Да какие особенности… Обычная система. Котел, насос, трубы, батареи. Ничего необычного.
— А вы случайно не музыкант? — неожиданно спросила Галя.
Слесарь покраснел:
— Откуда вы знаете? В молодости на гармошке играл, да это давно было…
— Григорий Иванович, — мягко сказал я, — а не вы ли настраиваете трубы так, чтобы они музыку играли?
Долгая пауза. Дядя Гриша тяжело вздохнул:
— Ну да, я… Скучно мне без музыки, товарищ Корнилов. Жена умерла три года назад, она на пианино играла. Дома тишина, на работе тоже. Вот и придумал, как трубы заставить петь.
Он показал нам схему отопления, испещренную дополнительными пометками:
— Смотрите, если заслонку в этом месте чуть прикрыть, а здесь вентиль на четверть оборота повернуть, то в трубе создается завихрение. Воздух начинает вибрировать, звук получается. А мелодию можно менять, регулируя давление в разных участках.
Система оказалась гениально простой. Дядя Гриша использовал законы гидравлики и акустики, превратив обычное отопление в огромный духовой инструмент.
— А когда вы это делаете? — поинтересовался Железняков.
— Перед сменами. Прихожу пораньше, настраиваю систему. А потом, когда насос включается, музыка играет. Народ радуется, хотя и не знает, откуда звуки берутся.
Рабочие, которые собрались в котельной, слушали объяснения с восхищением. Никто не рассердился, наоборот, все восхищались изобретательностью слесаря.
— Дядя Гриша, — сказал Крюков, — а можете «Подмосковные вечера» сыграть? А то все марши да вальсы.
— Могу, — улыбнулся слесарь. — Только дайте до вечера настроить.
— Знаете что, — предложил я, — давайте официально оформим это как рационализаторское предложение. «Система музыкального сопровождения производственных процессов» или как-то так.
Идея всем
В среду состоялся первый полноценный пуск всей оросительной системы. К восьми утра у центрального пульта управления в конторе совхоза собрались все заинтересованные лица: Громов, Железняков, электрик Светлов, Кутузов и я.
Центральный пульт представлял собой металлический шкаф высотой два метра с множеством сигнальных ламп, переключателей и измерительных приборов. На передней панели была схема всей системы с лампочками, показывающими состояние каждой насосной станции.
— Все насосы в режиме автоматического управления, — доложил Кутузов, проверяя положения переключателей. — Система готова к работе.
— Включаем главный рубильник! — объявил Светлов.
Я опустил массивный рычаг рубильника РПЦ-400. Загорелись зеленые лампы «Питание подано» на всех шести позициях.
— Открываем магистральную задвижку! — скомандовал Железняков.
Громов торжественно повернул маховик главной запорной арматуры. В системе начало падать давление.
Первая красная лампа «Насос включен» загорелась через тридцать секунд. Потом вторая, третья… Один за другим автоматически запускались насосы, повышая давление в магистрали.
— Давление стабилизировалось на отметке четыре атмосферы, — доложил Кутузов, следя за центральным манометром. — Работают четыре насоса из шести.
— Отлично! — обрадовался Громов. — Система работает точно по расчету.
Но торжество оказалось преждевременным. Через полчаса стабильной работы на пульте замигала красная лампа аварии на насосной станции номер три.
— Что случилось? — встревожился Железняков.
Кутузов изучал показания приборов:
— Перегрев двигателя. Автоматика отключила насос для защиты от аварии.
Мы помчались на УАЗ-469 к проблемной станции. В павильоне действительно стоял запах горелой изоляции, а двигатель был горячим на ощупь.
— Вентиляция плохая, — определил причину электрик. — В морозы заслонки воздуховодов обледенели, воздух не циркулирует.
Пришлось срочно дорабатывать систему вентиляции. Володя Семенов предложил установить автоматические жалюзи с электроприводом, которые открывались бы при включении насоса.
Пока мы занимались ремонтом вентиляции, в лагере строителей разразился скандал. Железняков ходил мрачнее тучи, что-то записывал в блокнот и подозрительно осматривал рабочих.
— В чем дело, Степан Кузьмич? — поинтересовался я.