"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Тут Сеньке почему–то стало вдруг грустно. Он вздохнул и собрался было уже закуривать новую папиросу, когда наконец подошел Клим. С ним была и Лидочка. Вид у Клима был серьезный.
— Так, — сердито сказал Сенька. — Конечно, начальство не опаздывает, а задерживается…
— У нас, понимаешь, собрание было.
— Ну, все ясно, ясно…
— Ничего тебе не ясно. Открытое партийное собрание. Вся фабрика привалила. Тарас Петрович насчет этой шайки докладывал.
— Да ну? — Глаза Сеньки блеснули любопытством.
— Ага. И знаешь, кто еще приехал?
— Я что, по–твоему,
— Коршунов и Ярцев. Тоже выступали, рассказывали, как все было. У Коршунова, между прочим, во какой шрам, через всю щеку. Только недавно из госпиталя выписался.
— Ну, откуда шрам–то?
— Бандита одного арестовывал из той же шайки…
— Фью! — присвистнул Сенька. — Работка!
— Потому, помогаем еще мало, — строго ответил Клим. — Об этом тоже на собрании говорили.
— Эх, братцы! — Сенька от досады даже смял в пальцах папиросу. — Ну, как же такое собрание без меня обошлось? Ясности тут не вижу! Все ж таки вместе кое–что сделали.
Климу стало совестно перед другом.
— Верно. Промашку я дал. Но только уж больно неожиданно собрали.
— Ладно, учтем чистосердечное признание и поставим на вид, — махнул рукой Сенька. — Ты лучше скажи, чего Коршунов рассказывал.
— Вот, например, про Климашина. Ему, оказывается, шкурку–то подсунули. Сознался, черт старый!
— Судить–то их когда будут?
— Скоро. И вот Лида тоже там будет… — Он внимательно посмотрел на девушку.
— Ты, Лид, не дрейфь, — солидно посоветовал Сенька. — Руби все, как было. И полный порядок. Мы тебя всегда поддержим. Можешь положиться. Ну, а этот–то как, Рыбья Кость? — Сенька хитро взглянул на Лидочку.
Но ответил Клим.
— Судить будут. Строго… А мы все должны знаешь какой урок из этого дела извлечь? На всю жизнь!
…Со многими неизвестными
Глава I
ТРИ ПАСПОРТА ИЗ БОРСКА
Плотная толпа постепенно втягивалась на эскалатор и длинной пестрой лентой медленно ползла вверх. А навстречу спускался поток лиц, самых разных: молодых, розовых от мороза, улыбающихся, и немолодых, задумчивых, невыспавшихся, со следами забот и волнений.
Сергей любил вглядываться в эти проплывавшие мимо лица, стараясь схватить в них что–то главное, что–то отличное от других, и порой усмехался над своими неожиданными маленькими открытиями.
Через минуту он машинально переступил с уходившей из–под ног плитки на мраморный пол вестибюля и, увлекаемый потоком людей, поднялся по широким ступеням к окутанному паром выходу из метро.
Очутившись наконец на площади, он глубоко вдохнул свежий, морозный воздух и по привычке взглянул на часы, седой круг которых висел в центре площади на высокой мачте. «Так, — отметил он про себя, — несмотря на мороз, метель и Витькину географию, движемся нормально, по графику».
Зима в этом году удалась на славу, вот уже месяца два как мороз не отступал, навалило уйму снегу. Вчера, в воскресенье, они с Витькой ходили на лыжах по Измайлову часа четыре. И ведь не устал, чертенок, с гор носится как оглашенный.
В воскресенье они всегда обедали у стариков. Туда же после утреннего спектакля приезжала Лена.
А сегодня с утра Витька что–то покашливал, и Сергей с Леной обменивались тревожными взглядами. «Вот ваши лыжи, — сердито говорила Лена. — Больше не пущу одних». Но Сергей знал, что больше всего она каждую зиму боялась гриппа и лыжи были ни при чем.
Из дома Сергей с Витькой всегда выходили вместе. По дороге начиналась «география». Дед подарил Витьке недавно атлас. Целыми днями он изучал карты и поражал родителей своими открытиями. Так было и в это утро, по дороге в школу.
— Пап, — начал Витька, — а сколько в Америке Вашингтонов, знаешь? — и тут же выпалил: — Три!
— То есть как три? — удивился Сергей.
— А так. Столица, и еще в штате Техас, и еще в Оклахоме.
— Да ну?
— Ага. И еще, знаешь, там Москва и Петербург есть.
— М–да, — растерянно соглашался Сергей, про себя удивляясь этим открытиям.
— Пап, — не унимался Витька, — а почему во Франции Орлеан есть, а в Америке Новый Орлеан? И еще знаешь…
— Ты на морозе–то много не болтай, — оборвал его Сергей. — И так вон кашляешь.
Проводив сына до школы, Сергей пошел дальше, к метро. Выходил он обычно на площади Маяковского и дальше шел пешком по улице Горького, через площадь Пушкина, вниз, до Центрального телеграфа, и тут поворачивал в министерство. Весь путь был рассчитан по минутам, и ровно в девять он входил в гулкий подъезд. Показав удостоверение часовому, Сергей, переговариваясь с сослуживцами, поднимался на лифте на четвертый этаж.
Все было так и в это утро.
Войдя к себе в кабинет, Сергей снял пальто, спрятал в шкаф. Растер окоченевшие руки. Затем уселся за стол и с наслаждением закурил. Первая сигарета была всегда самая вкусная.
Но тут внезапно зазвонил один из телефонов. «Так, начинается», — отметил про себя Сергей и снял трубку.
— Слушаю вас, Петр Иванович.
— Прошу зайти ко мне, Сергей Павлович.
Через пять минут он уже входил в приемную начальника управления.
— Один? — кивнув на дверь, спросил он у секретаря.
— Светлова вызвал, — ответил тот и многозначительно добавил: — Понедельник — день тяжелый, Сергей Павлович.
Сергей понимающе кивнул в ответ.
В просторном кабинете начальника управления негромко переговаривались два человека, разделенные большим письменным столом. Когда вошел Сергей, оба одновременно подняли головы.
— Присаживайтесь, — неторопливо сказал начальник управления, жестом указывая на второй стул около стола.
Он был всегда сдержан, подчеркнуто спокоен и редко скупо улыбался. Короткие белокурые волосы, расчесанные на аккуратный пробор, скрывали густую седину, но на худом румяном лице резко выделялись морщинки вокруг глаз и в уголках рта.