Волчий клад

Кузнецова Наталия Александровна

А время шло. Ромка был голоден как волк, в животе его давным-давно квакали лягушки. Все, наверное, уже давно позавтракали и теперь лежат себе на пахучем сене и предаются безделью. Ромка представил себе поджаренный на тостере румяный кусочек хлеба, прямо-таки воочию увидел, как с него капает растопившееся желто-прозрачное масло, сверху растекается розовый клубничный джем, а рядом дымится любимая пол-литровая кружечка с ароматным кофе… Может быть, ну его, этого Седого? Куда он денется за те пять минут, пока он, Ромка, поест?

Юный сыщик упрятал бинокль в сумку, вышел из-за дерева и тут же спрятался назад — в этот самый момент Седой вышел из дома.

Окинув грушу острым взглядом —

или Ромке это показалось? — он быстро прошел мимо. Радуясь тому, что не оставил раньше времени свой пост, выстоял, сколько положено, Ромка оторвался от дерева и с колотящимся сердцем двинулся за подозреваемым. А вдруг именно сейчас хоть что-то прояснится в этом запутанном деле и оно, наконец, сдвинется с мертвой точки?

На заросшей деревьями и кустами Ольховой улице проследить за кем бы то ни было — раз плюнуть. Но когда они вышли на широкую магистраль, задача усложнилась. Там Ромке скрываться стало куда труднее. Пробежки от одного одиноко стоящего дерева до другого у кого угодно могли вызвать подозрение. И он решил не таиться. Засунув руки в карманы, с выражением полнейшей беззаботности на лице Ромка вразвалочку пошел по тротуару, поддавая носком кроссовки попадающиеся на дороге камешки. А поскольку глаза его неотрывно следовали за целью, то по сторонам он не смотрел вовсе, и даже боковое зрение у него почему-то отключилось. А потому спустя короткое время то ли он на кого-то наткнулся, то ли на него налетели и чуть не сбили с ног.

— Смотреть надо, — с трудом сохранив равновесие, недовольно пробурчал он.

— Извини, — ответили ему, и голос оказался знакомый. Ромка оторвал взгляд от преследуемого и поднял голову.

Перед ним стоял молодой человек в темных очках с оранжевым мячом в руках. Он не сразу узнал в нем Руслана.

— Это ты, что ль? Тоже баскетболистом заделался?

— Почему бы не поиграть? — усмехнулся парень. — А ты что, баскетбол не любишь?

— Люблю, но мне, в отличие от некоторых, играть некогда. Лучше скажи, ты в лесу того человека видел? — Ромка указал на удаляющегося от них Седого.

Руслан взглянул:

— Если б он обернулся, я бы сказал. А спина его ни о чем мне не говорит.

Но подозреваемый шел не оборачиваясь. Он уже подходил к ларьку с пивом и квасом.

— Погоди, сейчас я тебе его лицо покажу, — сказал Ромка, пытаясь открыть сумку, чтобы вынуть из нее телефон — в мелком кармане он его боялся держать. Но молнию, как назло, заело, юный сыщик согнулся, стал ее дергать, потом взглянул вперед и обмер: преследуемый исчез.

Буркнув Руслану: «Извини, пока!» — Ромка помчался к перекрестку, предположив, что Седой, ускорив шаг, свернул за угол. Выбежав на пересечение улиц, он посмотрел в одну сторону, в другую… Подозреваемый как сквозь землю провалился.

Проклиная свою беспечность, Ромка, не чуя под собой ног, во весь дух помчался назад, к пивному ларьку: может быть, Седой задержался там, а он его не заметил? Потом снова унесся к перекрестку. Пометавшись таким образом, он перевел дух и задумался. Куда же этот тип мог деться? И тут, задержав взгляд на двух похожих домах, Ромка вспомнил, что между ними имеется тайный ход. То есть этот ход только так назывался: тайный, а все жители Медовки, и дети, и их родители, и даже, наверное, дедушки с бабушками прекрасно о нем знали, только никто им не пользовался, разве что мальчишки во время игр типа казаков-разбойников. Узкий проход между домами никому не был нужен по причине того, что нисколько не сокращал путь к параллельной улице, а, напротив, его удлинял, так как был извилистым, неудобным, заросшим высоким кустарником, а во многих местах еще и жгучей крапивой. Человек, попавший в этот ход впервые, и вообще мог

в нем заблудиться, как в лабиринте.

Сам Ромка, конечно же, знал проход как свои пять пальцев. Специально изучил его на всякий случай, и, как оказалось, не напрасно. Он промчался по запутанному лабиринту, ни разу не споткнувшись и не замешкавшись, и спустя какую-то минуту выскочил на соседнюю улицу. Но и на ней Седого не оказалось.

В растерянности и недоумении Ромка остановился. Возвращаться назад не имело смысла. Но сомнений в том, что Седой заметил за собой слежку и потому скрылся, больше не оставалось. Но откуда этот человек, будучи не местным, узнал про этот ход? Разве что от Игорька, а тот — от Борьки, а Борька — от Коляна. Допустим, что так. Но куда он мог деться потом? Совсем непонятно.

Ясно было одно: он его упустил. Ромка понурил голову, горестно вдохнул, почесал в затылке — и тут же воспрянул духом. Его охватило лихорадочное и, можно сказать, даже радостное волнение. Образно выражаясь, извилистый ход навел его на прямую мысль. А рассуждал Ромка так. Невинный пожилой человек, даже заметив за собой слежку, не стал бы ускользать всякими лабиринтами и окольными тропами от своего преследователя, шел бы себе и шел, куда надо, а при случае, а то и сразу, взял бы да и выяснил, что ему, Ромке, от него надо. А раз он скрылся, значит, не хочет, чтобы знали, куда и зачем он идет. А из этого вытекает одно: он пошел туда, где спрятан клад.

Надо сбегать к Игорьку и поговорить с ним, решил юный сыщик. Мальчик, разумеется, не может знать, куда пошел их квартирант, но тот мог сказать им с бабушкой, когда вернется обратно. Заодно можно выяснить, говорил ли Игорек с Седым о «тайном» ходе.

Рядом с тем местом, где в данный момент находился Ромка, высился большой коттедж с башенкой — одно из самых высоких зданий в Медовке. А как раз напротив этого особняка стоял дом с мансардой, в котором жили Маргарита Павловна и Жан-Жак.

«Может быть, они обратили внимание на седого человека, проходившего, а то и со всех ног бежавшего по их улице?» — подумал Ромка и перед тем, как бежать к Игорьку, решил заглянуть в дом с мансардой.

Глава XII

Промашка с часами

Тяжело дыша от быстрого бега, юный сыщик открыл калитку, влетел во двор и сразу наткнулся на Жан-Жака.

Француз сидел на корточках у собачьей будки и кормил двух рыжих лопоухих щенят, которых им с Маргаритой Павловной не так давно удружила Лешка. Она нашла их на собачьем пляже в каменной пещерке, привела сюда, и с ее легкой руки Тай и Фун, как назвал щенков Артем, обрели добрых хозяев. Причем ни Маргарита Павловна, ни Жан-Жак ни словом, ни полусловом не выразили своего недовольства тем, что Лешка прибавила им новых забот. Доброта их не знала границ. Кстати, только вчера Ромка с Лешкой, Артемом и Катькой пытались найти хоть какой-нибудь недостаток, присущий либо Маргарите Павловне, либо ее мужу, но так и не смогли этого сделать. Тогда они пришли к выводу, что у этой пары вообще нет недостатков, и раз так, то Маргарита Павловна и Жан-Жак — идеальные люди.

Заметив Ромку, идеальный человек поднял голову:

— Ты откуда взялся такой взъерошенный?

— Я одного человека ищу. Может, вы его видели? Седой такой, среднего роста, — задыхаясь, спросил Ромка. — Он мимо вас случайно не пробегал?

Жан-Жак поднялся, распрямился, приосанился:

— Такой человек перед тобой. Или я не подхожу?

— Нет, кроме шуток? Может, заметили его, а? — на всякий случай повторил Ромка, но получить нужный ответ он уже не рассчитывал, и потому махнул рукой и изготовился бежать обратно.