Вооружен и очень удачлив. Трилогия
Шрифт:
Вторая повернула ко мне личину, покрывшуюся в процессе драки мелкими ожогами, как оспинами.
— Если он еще раз в меня плюнет — я не выдержу! — призналась напарница, неуклюже отскакивая от острого хвоста клона. — Его слюна хуже серной кислоты!
— Интересно, что будет, когда он закашляется?
— Атомный взрыв, — предположил я. — Скажи спасибо, что он гороху не наелся, а то бы совсем конец…
Тошнотворный запах собственных горящих волос лишил меня желания шутить дальше. Проклятый номер 666… уже
Спасибо напарнице: Вторая догадалась схватить икону и отогнала ею чертенка, а потом выплеснула мне на голову остатки жидкости из тазика для омовения.
— Я твой должник, — выдавил я, стирая со лба капли воды с розовым маслом. — Слушай мой приказ как старшего по группе: немедленно из дома!
— Пятый! Пя… — вякнул куратор, но я вырубил звук.
— Немедленно! — повторил я и для наглядности подхватил напарницу за воротник жилета.
Пристроив свои покалеченные тела в зарослях винограда на соседнем заборе, мы перевели дух.
— И что нам делать? — с отчаянием спросила Вторая. — Убить — не имеем права, рангом не вышли. Кидаться на него с нашим снаряжением просто смешно, порвет в лоскуты. Связывайся с базой.
Честно говоря, это было бы самое умное. В обязанности полевых работников вообще не входит понятие «думать». Наше дело маленькое: педантично выполнять, что прикажут. Но в тот момент на меня почему-то снизошло удивительное упрямство. Не иначе, от Серафима заразился.
— Не буду, — буркнул я.
— Не будешь? — всплеснула руками Вторая и ойкнула от боли. — Значит, решай сам!
— И решу!
— Так быстрее решай! — заорала она. — В куполе еще осталось несколько прорех! С минуты на минуту ангелы будут здесь! Я чувствую!
Думал я долго. Так долго, что дом успел наполниться незнакомыми людьми, которые перед этим вовсю готовились к свадьбе и теперь были горько разочарованы. Так долго, что Вторая успела содрать одноразовую личину, смазать свежие ранки и ощипать все листья винограда, до которых смогла дотянуться, не вставая с забора.
Зато придуманное мною было поистине гениально.
Торжественно обратив к напарнице чужое лицо, я понизил голос до шепота и медленно, четко проговаривая каждую букву, сказал:
— Мы. Должны. Приворожить. Его.
Напарница отреагировала с некоторой ревностью, как истинная представительница своего пола.
— К кому?!
— Успокойся, детка, к тебе, к тебе, — снисходительно пояснил я. — К кому же еще!
Уверен, наши дальнейшие действия со временем войдут в учебники. Мы работали слаженно, быстро, используя подручные средства (склад травок и колдовских штучек в комнате бабушки сделал бы честь даже профессиональному шаману) и данную природой смекалку.
Отдельное спасибо «глазу». Он добровольно, не дожидаясь физического воздействия и угроз с нашей стороны,
— Да присохнет он к тебе как приклеенный! Да не сможет он оторвать от тебя очей своих! Да будет он привязан к телу твоему как шапан-халат! Да будет он ходить следом за тобой как барашек за овцой…
Дочитав текст под диктовку «глаза», я приказал напарнице:
— Давай его шерсть!
— Вот. — Она дрожащими руками протянула мне солидный клок.
Как и положено, спалив шерсть, я тщательно измельчил остатки в ступке и протянул:
— Глотай.
Мысленно я был готов к некоторым нестыковкам. Например, клон мог приворожиться не мгновенно, а только через несколько часов. Но трудность, которую припасла для меня судьба-юмористка, оказалась из другой оперы.
— Я… не могу, — сдавленным голосом призналась Вторая, с ужасом глядя на пепел.
— Ты… что? — не понял я.
— Я не стану глотать эту гадость! — уже тверже сообщила она.
— А обряд?!
— Может, и так подействует? — с надеждой спросила она, прикрывая рот ладошкой, словно ее нестерпимо затошнило. — Без пепла?
Еще никогда я не был так близок к тому, чтобы убить даму.
Парализатор сам прыгнул мне в руки и если бы не трезвая мысль — в парализованном состоянии она тем более не сможет глотать, — я бы уже всадил в напарницу все заряды.
Наверное, мое лицо выглядело угрожающе.
Вторая умоляюще сложила руки, подняла на меня голубые (опять!) глазки и пролепетала:
— Я не могу! Правда, не могу! Это противно моей природе! Тебе меня не понять, ты другой!
К своей чести скажу: тогда я ее не убил. Просто сделал заметку на будущее, отдышался, сломал парализатор пополам о колено и почти спокойно согласился:
— Не понять? Еще бы. Куда уж мне с моим свиным рылом в ваш ангельский калашный ряд! Вы летаете— мы перемещаемся! Вы сеете разумное, доброе, вечное— мы прорастаем сквозь светлые всходы грязными сорняками! А ты не забыла, что большинство вселенных держится не на добре или зле, а на их гармоничном РАВНОВЕСИИ, а?!!
От избытка чувств я даже сорвал с глаза повязку и треснул ею об забор. Выход оставался только один— самому сожрать этот пепел. Вдруг подействует. Пойдем тогда на базу с клоном как два представителя сексуальных меньшинств со склонностью к мазохизму: оба избитые, в наручниках, но все равно в обнимку.
И в этот тяжелый для меня лично и всего нашего филиала в целом момент ветреная удача наконец опомнилась и соизволила повернуться ко мне лицом: от удара повязкой по забору включился наушник, про который я совсем забыл. Куратор даже не стал меня ругать. Просто переждал, пока утихнет дрожь барабанных перепонок, сказал «молодец» и велел передать наушник напарнице. Ненадолго.