Воплощённый. Падение рода
Шрифт:
— Вас Апраксины к себе взяли? — поинтересовался Царёв.
— Нет, нас Сухорукова к себе взяла! — улыбнулся Крыло, — Найдёнова, вон, будущим мужем, а меня с парнями, верными слугами!
И видя неподдельное удивление на лицах Царёва и Гороховой, искренне заржал:
— Ох, не могу! Ты что, Царёв, не знал, кого прилюдно унижал? Сухорукова у нас совсем не Сухорукова, а Морозова! Да ещё и старшая семья! Да ещё и единственный ребёнок! Осознаёшь, на кого голос повышал?
— Так Морозовы же уничтожены, — растерянно пробормотал Царёв, — нам на истории рассказывали, что нет их больше…
— Врали! — буркнула
— А вообще, вон пусть Найдёнов решает, как с вами быть! — как будто найдя гениальное решение, выдал довольно скалящийся Крыло — раз он будущий глава рода, вот пусть и тренируется! Ты же ему тоже чем-то там грозился, да Царёв? Воот! Будет тебе уроком!
Во взгляде Царёва, которым он меня рассматривал, больше было неверия. Скепсис, смирение, принятие. Похоже, он решил, что мы окончательно свихнулись и судьба наша — помереть от рук диких. Как и его.
Я же размышлял над другим. Легенда, предложенная Крылом, была интересной, но я более чем уверен, что она ни на секунду не запутает ни директора, ни инквизиторов. А Вермайер говорил опасаться именно их. Но, для Царёва и Гороховой вполне неплохо. Судя по взгляду обоих. Хоть сразу и не поверили, но в глазах нет отторжения. Обдумают и за неимением альтернативного объяснения — примут то, что предложено. И если так случится, что печать чистых помыслов будут ломать, то пусть продираются не к фактам, которые Царёв и Горохова видели, а к тому, как они их интерпретировали. Есть такая байка в школьной среде. Родовые артефакты. О них школьники выдумывают легенды. Шёпотом, под одеялом. Думаю, вполне можно выдать большую часть того, что мы делаем, за такие легендарные штуковины.
И кроме этого, не бывает много последователей. Их либо очень мало; либо мало, но люди вокруг кончились. И пока эти самые люди вокруг меня не кончились, нужно с трепетом относиться к возможности увеличить это самое число последователей.
И опыт наклёвывался интересный. Царёв — настоящая силовая специализация, а не как у меня. Рух — изначально очень сильный маг поддержки, а не как наша Игла. Заодно опробую обращение по более агрессивной схеме. Боевые условия. Стресс. Постоянная угроза смерти. К этой парочке излишнего трепета у меня не было. Посмотрим, может быть, из них что-нибудь получится…
— Не дрейфь, Царёв, — усмехнулся я, глядя ему в глаза, — прорвёмся! Хоть род Морозовых почти мёртв, наследство у моей невесты — просто закачаешься!
Я воплотил в руке копьё Храмовника, пару раз взмахнул им, с гулом разрезав воздух, и бросил оружие Крылу.
— Вы интересовались, чем мы пластали суккуб, если их не берёт ничего из того, что нам выдавали на складе? — поймав копьё, Крыло гибким движением встал с термоизоляционного коврика, стремительной связкой прокрутил копьё вокруг корпуса, пару раз очень точно и выверено задев стены пещеры, оставляя в этих местах глубокие порезы в камне и высекая снопы искр, — вот эта малышка делала дырки в телах суккуб даже не напрягаясь!
— Но как же магия? — подала голос Рух, — мы вне зоны Воплощённой маны!
— Завидуешь? — спросила Игла разведя руки и зажигая в каждой по заклинанию второго круга, — или не понимаешь, как вечная криворучка смогла тебя обскакать?
— Только если Катализатор… — пробормотала Рух и тут же нахмурилась, — но Катализаторы запрещены до
И тут меня осенило. Катализатор!
Чёрт возьми, Рух — гений! Идея — бомба! Артефактный Катализатор из тайных закромов почти уничтоженного рода Морозовых! И хрен с ним, что Катализаторы штампуют только в столице в имперской алхимической мастерской. Хрен с ним, что Катализаторы работают сугубо индивидуально и не могут давать ману другим, только своему хозяину. Народная молва, гоняя шепотки от кровати к кровати, придумывала и не такое! Артефакты, «придуманные» детьми перед отбоем, с каждым новым пересказом обретали всё большую мощь, с каждым новым шепотком обзаводились всё более невозможными свойствами. На их фоне какой-то невозможный волшебный Катализатор смотрелся вполне себе органично.
Осталось по-быстрому сварганить что-то, что можно за него выдать. Вот прямо сейчас. На коленке.
Пока Царёв заворожено следил за движением чуть светящегося грязно-жёлтым светом наконечника копья Крыла, а Рух не открывала глаз от свечения ладоней Иглы, я прикрыл глаза и провалился во внутренний мир. В Долину-Туманного-Предела.
Мне была нужна одна конкретная штукенция. Подумав о таком выдуманном «Катализаторе», у меня перед глазами встал конкретный предмет, попадавшийся мне несколько раз на глаза, когда я бродил в тумане костяного двора в поисках Сердца Плана.
Совсем недалеко от этой ажурной конструкции из абсолютно чёрного камня, теряющейся вершиной в тумане, была огромная скала. Настолько огромная, что я так и не смог её обойти, десяток попыток не принесли успеха. То с одной стороны я упирался в чудовищные кости, то с другой заходил в тупик каких-то окаменевших осколков. Разобраться с тем, что это такое я не смог, мешал туман, отказываясь показывать мне что-то большее, чем маленькие кусочки, и я забросил эту попытку. Но вот в одном месте у основания этой огромной скалы, бродя, в густом тумане, я видел огромные позвоночные диски совершенно дикой формы, идущие рядами как доски сюрреалистического забора. Как будто шея какой-то чудовищно огромной мёртвой рептилии. Шальная мысль заикнулась про дракона, но сконфуженная убралась в туман, понимая свою абсурдность.
Дракон? Таких размеров? Ха-ха!
Так вот, в одном месте на самом маленьком позвоночном диске, словно на крайней штакетине этого огромного забора, крохотной искрой морозного льда, висел странный камень на странной цепи.
Как будто капля первозданного мороза, не успевшая упасть, окаменела вместе со странным, чудовищного размера монстром, такая мысль у меня возникла, когда я увидел её первый раз. Увидел и забыл.
Проходя там ещё раз, всё повторилось. Снова увидел, снова подумал, снова забыл. Только странное ощущение дежавю преследовало меня.
И вот сейчас, подумав о волшебном, якобы «Катализаторе» я вспомнил про эту «каплю»
«Ты уверен в своём желании» — мысль тёплым шёпотом вторглась в сознание, — «ты достаточно силён, чтобы явить своё желание миру»
Мурашки табуном пробежались по моему сознанию. Что-то с этой «каплей» в виде странного амулета было не так. Лич просто так воздух не сотрясает. Мелькнула трусливая мыслишка отказаться и найти что-то иное, но была затоптана в самом зародыше.