Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Наверное, я — одна из тех вещей? — тусклым голосом спросила девушка. — Приятных, но не очень важных для твоего венценосного будущего, верно, братец? — молодой мужчина озадаченно моргнул, в замешательстве глядя на нее, но в его глазах быстро забрезжил огонек понимания.
— Твоя обида целиком и полностью заслужена мной, — мягко произнес он, откладывая флейту. — Слова, что я сказал в той гостинице, были опрометчивыми и злыми. Но пойми и ты меня, сестрица. Я вовсе не небесный дух, возвысившийся над страстями, а обычный человек из плоти и крови. Что я должен был подумать, увидев тебя с этим… — он на
— К тому же, ты встала на его сторону, — добавил он холодно. — Я проявил несдержанность тогда, но так ли она неожиданна?
— Мы знаем друг друга уже долгие годы, — в голосе девушки звучали едва сдерживаемые слезы. — Я надеялась, что за это время, ты начнёшь хоть немного доверять мне.
— И я совершил ошибку, не доверившись тебе, — с прежней мягкостью ответил молодой мужчина. — Ошибку, на которую меня толкнули чувства. Ты слишком дорога мне, сестрица. В любых делах, что касаются тебя, мною движет сердце, заставляя разум отступить в сторону. Простишь ли ты мою грубость? Клянусь, если бы я мог повернуть время вспять, и вернуться в тот несчастливый миг, то не сказал бы ни слова, лишь бы не огорчать тебя, моя милая Юйянь.
С каждым его словом, грусть и недовольство покидали лицо девушки, сменяясь облегчением. Ван Юйянь громко вздохнула, и, подойдя ближе, устроилась на скамейке рядом с мужчиной, склонив голову на его плечо. Ее глаза, мокрые от слез, понемногу высыхали, а на губах сияла широкая, счастливая улыбка.
— Конечно же, я прощаю тебя, братец, — прошептала она. На лице Мужун Фу, глядящего поверх ее головы, промелькнуло раздражённо-презрительное выражение, тут же сменившееся спокойной радостью.
* * *
— Господин! Беда! — звонко воскликнула А Би, вбежав в комнату Мужун Фу. Тот положил на стол потрепано выглядящий свиток из бамбуковых дощечек, который внимательно изучал, и вопросительно посмотрел на девушку.
— Слуги заметили на реке лодку госпожи Ван, — встревоженно сообщила та. — Верно, она откуда-то прознала о том, что ее дочь здесь, и явилась за ней! Не думаю, что она пришла с добром: в ее свите полдюжины вооруженных служанок, четверо из которых — ее лучшие воительницы! — взгляд наследника семьи Мужун на мгновение построжел, но быстро вернул прежнее расслабленное спокойствие.
— Почему бы матери не повидать дочь? — безмятежно промолвил он. — Раз уж моя тетушка здесь, нужно встретить ее, как полагается. Будь так добра, А Би, предупреди моих соратников — пусть вооружатся, и ожидают на причале. И приведи туда юную госпожу Ван… чуть погодя, — девушка сосредоточенно кивнула, и вышла.
Мужун Фу, задумчиво пожевав губами, поднялся на ноги, и взял со стола лежавший неподалеку веер — большой, не менее чи длиной, со снежно-белыми складками экрана из отличной бумаги, сжатого между парой лакированных деревянных гард. С кривой усмешкой глянув на эту безобидного вида принадлежность, мужчина заткнул веер за пояс, и двинулся к выходу из комнаты.
Лодка госпожи Ван остановилась у причала, но ни сама Ли Цинло, ни ее служанки не спешили сходить на берег. Причиной тому были встречающие. Двое лучших бойцов семьи Мужун — Гунъе Гань, прозванный Вторым в Цзяннани, и Дэн
— Кто разболтал этому о моем приходе? — раздраженно выплюнула госпожа Ван, брезгливо кивнув в сторону Мужун Фу. Она остановила служанок небрежным жестом, и вступила на доски пристани. Прошествовав между выстроившимися на причале воинами, женщина не удостоила их и взгляда, остановившись лишь перед дочерью.
— Слуги заметили вас издали, тетушка, — доброжелательно ответил Мужун Фу. — Вы — желанная гостья в моем доме. Простите, что встречаю вас столь скудно и небогато — у меня не было времени подготовиться. Давайте пройдем внутрь, и поговорим за чашкой чая.
— Я здесь не за тем, чтобы пить чай, — недовольно ответила женщина, и, повернувшись к своей дочери, сердито заговорила с ней:
— И как тебе только не стыдно показываться людям на глаза? Ты, незамужняя девушка, гостишь у постороннего мужчины! Ты что, хочешь стать темой сплетен? — Ван Юйянь смущенно потупилась, не находя ответа.
— Тетушка, мы с Юйянь выросли вместе, — пришел ей на помощь наследник Мужунов. — Я и она — родственники, пусть и очень дальние. Прошло много времени с тех пор, как мы виделись с ней в последний раз. Почему бы ей не погостить у меня несколько дней? — услышав эти слова, Ли Цинло прекратила сверлить дочь осуждающим взглядом, и повернулась к племяннику.
— Мужун Фу, — медленно произнесла она. — Юйянь выросла в Доме Камелий, и незнакома с людским коварством. К сожалению, ты нравишься ей, и в глазах ее, обращенных на тебя, красное становится зеленым, а двоедушие — искренностью. Но я вижу тебя насквозь, — женщина криво улыбнулась. — Кто не знает про собрание книг о боевых искусствах, что хранится в Ласточкином Гнезде? Ты любишь хвалиться его богатством. Однако же, твое Хранилище Хуаньши никак не сравнится с моей Нефритовой Пещерой Ланхуань, ни количеством книг, ни их редкостью и разнообразием. Неудивительно, что ты сбиваешься с ног, пытаясь угодить мне, — смерив молодого мужчину насмешливым взглядом, она продолжила:
— Тебе, с твоими скудным умишкой и отсутствующим талантом, нечего и надеяться заполучить мои знания.
— Мама, — робко произнесла Ван Юйянь. — Может, вам не стоит быть столь строгой к своему племяннику?
— Строгой? — презрительно скривилась госпожа Ван. — Я еще снисходительна к этому самодовольному юнцу. Есть ли хоть что-нибудь в семье Мужун, что лучше принадлежащего семейству Ван? Конечно же, нет! Но этот жалкий пустомеля, — она с пренебрежительным видом кивнула в сторону наследника Мужунов, — получив свою толику славословий от вольных странников, мнит себя великим. И вы, — она обратила недовольный взгляд на стоящих на пристани воинов. Те невольно поежились.