Восемь Путей. Шрамы. Часть первая

Картикейя

"Ещё чуть-чуть" – подбадривала она себя. Её слух уловил то, что кто-то из девочек позвал её к себе, поиграть с мягкими игрушками и поесть всё ещё горячее печенье, которым угостили детей взрослые. Киракия сделали вид что не услышала. Второй, и третий раз тоже. Она не знала, о чём говорить с ними. Ей были неинтересны странные и причудливые фантазии других девочек, игравших во "взрослую жизнь", а её рассказы о подвигах родного отца их не впечатляли. Они, разве что, могли попытаться вставить пару слов о своих папах, – но как это могло быть интересным? Кому интересны подвиги кузнеца,

семья которого поколениями работает на нужды всего клана? Или охотника, который рискует жизнью что бы добыть клану мяса? У кого-то папы тоже были мастерами Inkai – но кому были интересны они, когда существовал её отец? Самый лучший и сильный, о котором знали даже те самые отцы других девочек! Но этим девочкам он был неинтересен.

"Глупые!" -мысленно фыркала она.

Киракия предпочла уставиться в точку перед собой, и снова предаться мечте о том, как её папа вернётся в клан, и как все станет… лучше. Как будет рада мама, как будет рада сама она. Как все перестанут относится к их "неполной" семье снисходительно. А если кто всё же попробует проявить неуважение – папа, как самый сильный мастер клана, заставит его пожалеть.

От этих мыслей её отвлекли голоса детей. Она забылась, и не знала сколько просидела в углу почти не шевелясь. Привлекшие её внимание голоса взбодрили её. Нет, дети ни на минуту не смолкали с самого момента её прибытия, но… что-то было не так. Она неуловимо ощутила это, и прислушалась.

Владелицей привлекшего её голоса оказалась Алури. Это была девочка семи лет, которую Киракия хорошо знала, и которую сильно не любила, что было взаимно. Алури умела хорошо вести себя напоказ перед взрослыми, но с другими детьми она была горделива и заносчива, что, однако, не мешало ей быстро завладевать вниманием сверстниц и занимать среди них лидерскую позицию. А еще, Алури ненавидела тех, кто поступал ей вопреки, или просто не исполнял прихоти, и настраивала всех вокруг против таких детей. Киракия уже несколько раз испытывала на себе её способность обернуть вчерашних подруг в насмехающихся над ней подхалимок Алури. Из чистого желания пойти ненавистной девочке наперекор, Кире захотелось встать на сторону того, кого Алури решила сделать своей жертвой на этот раз.

К ее удивлению, сегодня целью Алури оказался никто иной как тот самый мальчик – Хан. Киракия пропустила начало их с Алури разговора, но из того что слышала сейчас – поняла, что та дразнила Хана. Она пыталась взять его "на слабо".

– …Если ты правда хочешь стать воином как твой папа, -с лисьей ухмылкой говорила малолетняя змея. – …то ты не должен быть трусом. Ты же сказал, что уже ходишь учиться в Монастыре, так?

– Так.
– хмуро отвечал мальчик, явно стараясь сдержать раздражение. Киракия же поражалась тому, что уже не в первый раз Алури сходило с рук такое обращение к мальчикам. Самой Киракие не простили бы даже излишне дерзкий взгляд в глаза юноше, не то что обвинения в трусости. Но у Алури был отец, и им был мастер, – что кстати, относился к одной из ветвей дома Шайкай. Её было кому защитить.

– Ну тогда для тебя это не должно быть проблемой, Хан!
– продолжала нахалка, под хихиканье окруживших её подхалимок. – Докажи, что ты смелый! Пойди и погладь его так, чтобы мы увидели в окошко.
– договорила она, тыкнув пальцем в сторону окна выходящего во двор дома, указав точно на одну из

стоявших там будок. Киракия поняла в чем было дело, но вместе с тем, была в недоумении от того, что целью нападки Алури стал именно Хан. Среди девочек шептались, что он ей сильно нравится – зачем же ей затравливать его?

Между тем, сидевшие рядом с Ханом мальчики пребывали в некотором смятении. С малых лет воспитанные в понимании превосходства над девочками, они, однако, быстро потеряли уверенность перед их быстро сплотившимся коллективом. Они неловко, вразнобой, попытались подбодрить и защитить Хана, заверяя всех в том, что он "точно-точно храбрый", и сомневаться, что у него получится погладить зверя и остаться невредимым не нужно. Сами не ведая того, тем самым они делали ещё хуже, лишь больше подталкивая подростка к показному действию, к выбору между глупым риском и публичным осмеянием.

Хан пока молчал. Было не ясно, ответит он отказом, или пойдет на поводу у Алури. Киракия решила вмешаться.

– Не трогай будку!
– бойко бросила она, встав с места и отойдя от угла, в котором провела большую часть времени. Хан удивлённо посмотрел на девочку-бунтарку. Алури налилась краской.

– Тебя никто не спраши…

– Тебя тоже, дура!
– вместе с обидным детским ругательством, в самопровозглашенную лидершу девчачьей общины полетела подушка, и полетела она слишком резво для того чтобы принять это за игру. Снаряд попал точно в цель, и Алури, пошатнувшись, схватилась за лицо, в которое прилетело ребро подушки. Поднялся громкий визг и плач. Хан покраснел, вскочил с места, потянулся к Алури, словно бы попытавшись защитить от уже свершившейся атаки, но поняв тщетность попыток унять ревущую девчонку, остановился на полпути. Все девочки в детской заохали и заахали. Многие косо и с испугом глядели на Киракию, казалось, готовую добавить к подушке пару тумаков, кто-то даже заревел вместе с Алури. Мальчики с непониманием переглядывались.

Спустя пару секунд в комнату влетела одна из жен мастера Асаи, и с перепуганным видом спросила, что случилось. Но еще прежде чем кто-либо успел обвинить Киракию, сама Алури указала на Хана, и бросила обвинение в него. Хан словно бы потерял дар речи. Остальные дети тоже молчали. А Алури продолжила обвинять Хана в том, что он ударил ее потому, что она, конечно же в шутку, просила его погладить зверя из будки во дворе. Выслушавшая её женщина перевела ошарашенный взгляд на Хана.

– Хан!
– возмущённо произнесла она. – Мы ведь оставили тебя здесь как самого старшего! Следить за порядком. Ты ведь уже взрослый мальчик! Да ещё и из рода Ченшай! И ты ударил девочку?
– она не кричала и не строила грозных гримас, но говорила с такой укоризной, что ни в чем неповинный Хан был готов скрючиться в молчаливом устыжении. А Киракия потеряла терпение.

– Она лжет!
– крикнула девочка, испепеляя Алури несвойственным ребенку её возраста озлобленным взглядом. – Хан её не трогал!

– Тише, Киракия.
– резко сменившимся тоном, постаралась осадить её женщина. – Не вступайся за тех, кто не заслужи…

– А я вступаюсь!
– дерзко и с вызовом огрызнулась она, вызвав изумлённый взгляд взрослой собеседницы. – Её ударил не Хан, а я! Вот так!
– в лицо Алури тут же прилетела вторая подушка. Вовсе не ожидавшая такой воинственности воспитательница впала в шок от увиденного. К ужасу Алури, Кира воспользовалась этим чтобы неожиданно резко сблизиться, при том подозрительно сжимая левую руку в кулак. – А теперь еще и вот так!…