Воспоминания о службе
Шрифт:
Далее события развивались так.
Около часу дня 5 октября не менее пяти батарей противника открыли огонь по Сохачеву и по переправе через Бзуру. Город охватили пожары. Бригады несли потери. Вскоре юго-восточнее города развернулось более двух немецких пехотных батальонов. Они теснили наше сторожевое охранение. Взвесив известные нам обстоятельства, нельзя было не прийти к выводу: в Сохачеве задерживаться бесполезно, целесообразнее отходить на западный берег Бзуры. Отход 2-й бригады, по приказу начальника дивизии, прикроют 1-я бригада и пограничники. С 1-й бригадой уехал Эрдели. Меня оставили при командире 2-й бригады. Он поспешно стягивал на восточную окраину Сохачева сторожевое охранение и поэскадронно выводил полки через намеченную
Когда в городе осталось только два эскадрона с пулеметами, я направился к переправе. Мост заполнили отходящие эскадроны бригады, справа и слева от него рвалась шрапнель противника. Миновав мост, я разыскивал штаб дивизии. Взял правее нашей колонны и попал в зону артиллерийского огня противника. Едва проехал несколько десятков метров, как почувствовал сильный удар воздушной волны в голову. Я повалился на шею коня, он вдруг упал на передние ноги, а затем вскочил и понес меня вперед. Головная боль не проходила, но крови нигде на себе и на коне я не заметил. Оказалось, что снаряд, разорвавшийся над головой, контузил и меня и коня. Вскоре я нашел Эрдели. Он отдал приказ 1-й бригаде и пограничникам спешиться и не допустить перехода немцев через Бзуру.
Примерно в четыре часа дня с севера показались части 5-й кавалерийской дивизии. Вскоре прибыл ее начальник. Он сообщил, что прибыл для оказания содействия 14-й дивизии. Но его содействие уже не могло возвратить нам город Сохачев, потому что 5-я кавдивизия опоздала, и противник успел закрепиться в нем. Но все же части обеих дивизий при поддержке артиллерии остановили наступление противника в западном направлении. Было решено утром 6 октября вновь атаковать Сохачев.
К 12 часам дня 6 октября части нашей дивизии, форсировав Бзуру, овладели населенным пунктом Козлув-Бискупи и продолжали наступление на восток. Совершенно неожиданно в штаб 14-й кавалерийской дивизии поступил приказ из штаба корпуса: дивизии надлежит немедленно выйти из боя и двинуться на северо-запад в направлении на Илув, к которому подходит немецкая пехотная дивизия. Противник намеревался сорвать атаку 1-м конным корпусом Сохачева. Пришлось отказаться от успеха, уже достигнутого южнее города, вывести части из боя и быстро двинуться в северо-западном направлении.
На все это, конечно, требовалось время. Но уже в начале четвертого часа дня передовые разведывательные части 14-й дивизии на рысях двинулись на Илув и Рыбно, а за ними двумя колоннами, побригадно, последовала и вся дивизия.
Около шести часов вечера левая колонна (2-я бригада) достигла Рыбно. Противник быстро отходил оттуда в северо- западном направлении.
Примерно в двенадцать часов ночи я услышал сильные взрывы: немцы подрывали железнодорожные сооружения. С этой вестью я пришел к Эрдели. Он не поверил, и мы оба вышли на улицу. Через короткий промежуток времени взрывы повторились. Теперь сомнений не оставалось — немцы торопились отходить.
Получив приказ командира корпуса о наступлении в общем направлении на Скерневице, наша дивизия утром 7 октября двинулась на юг, к станции Беднары, с целью перехватить железную дорогу Сохачев — Лович.
Во второй половине дня станцию Беднары заняла 1 — я бригада. А 2-я бригада в это время действовала севернее. Одни из эскадронов 14-го драгунского полка атаковал отступающий от Сохачева к востоку от железной дороги артиллерийский парк, но встретил упорное сопротивление: подошла сильная колонна пехоты с артиллерией. Противник вел огонь не менее чем пятью батареями.
Было ясно, что ударить во фланг отходящим колоннам противника не удастся. Начальник нашей дивизии решил попытаться захватить Лович. В девять часов утра 8 октября дивизия двинулась двумя колоннами: левая колонна (2-я бригада с пограничниками) — на Лагушев, правая колонна (1-я бригада) — севернее, на Бочки, Клевкув с целью отрезать Лович с севера от Кернозя. Утро было
К одиннадцати часам утра штаб дивизии находился на западной окраине Лагушева. 1-я бригада еще тянулась от Бочки на Клевкув, а 2-я бригада только головой колонны подходила к Лагушеву. Перед нами открылась необычная картина. Спешенные части австрийских драгун (в синих мундирах и красных рейтузах) быстро отходили на город Лович. 1-я бригада, совершавшая фланговое движение по отношению к Ловичу, не открыла артиллерийского огня, и два спешенных австрийских полка безнаказанно скрылись в городе.
Не приходилось сомневаться в том, что Лович занят не менее чем одной кавалерийской дивизией. Было решено от Лагушева и Клевкува повести наступление на город Лович в пешем строю. Вскоре с обеих сторон заговорила артиллерия. Наши спешенные части начали наступать. Противник превосходил нас в артиллерии. Наше наступление замедлилось. Местность была совершенно открытая. К вечеру бой затих. Дивизия расположилась на ночлег в деревнях Клевкув и Лагушев.
Лович расположен за рекой Бзура. Имея перед собой эту водную преграду, австрийской кавалерийской дивизии было трудно овладеть этим городом.
9 октября 14-я кавдивизия совместно с подошедшей 5-й кав- дивизией пытались атаковать Лович. Атака не принесла успеха. Противник, заняв город, с южного берега Бзуры вел сильный артиллерийский огонь. Разведка на фланге 14-й кавалерийской дивизии не могла пробиться через приток Бзуры — болотистую речку Слудвя.
10 октября 1-й кавалерийский корпус сосредоточился к северу от Ловича. Начальник штаба корпуса Дрейер решил 11 октября форсировать речку Слудвя. Вся артиллерия корпуса — 30 орудий — сосредоточивалась в одном районе и переходила на период артподготовки в распоряжение командира дивизиона 5-й кавдивизии. Спешенные части 14-й дивизии должны были наступать на населенный пункт Ретки, 5-я кавдивизия — на Шимановице. 8-я же дивизия обеспечивала правый фланг корпуса, располагаясь у Злакув-Косцельны. Начальник 14-й дивизии и весь его штаб скептически относились к такому виду атаки. Ведь дивизии лишались своей артиллерии. Однако командир корпуса настаивал на том, что артиллерия должна действовать из одного района.
11 октября, в девятом часу утра, началась артиллерийская подготовка. Она свелась, в сущности, к состязанию с артиллерией противника. Его же пехота, расположенная за речкой Слудвя, не подвергалась воздействию нашего артиллерийского огня. Спешенные части 14-й дивизии повели наступление на Ретки. Дойдя до болот реки Слудвя, они залегли: продвинуться вперед не представлялось возможным.
Рассыпав егерский батальон за рекой Слудвя, конные полки 7-й австрийской дивизии сосредоточились к северу против деревни Злакув-Косцельны. Их обнаружила 8-я кавдивизия. Вскоре конница противника еще продвинулась к северу и атаковала Злакув-Боровы. Против нее была нацелена сначала 8-я, а затем и 14-я кавдивизия. Командир корпуса возвратил им их артиллерию. Она быстро заняла новые позиции, встретила огнем атакующую конницу противника. К западу от деревни Злакув-Боровы австрийцы вечером предприняли попытку развернуться для атаки. Артиллерийский, ружейный и пулеметный огонь наших частей заставил их отойти на Жихлин.
Этим эпизодом завершились боевые действия 1-го кавалерийского корпуса, которые мы пытались обозреть объективно.
Нет сомнения, что у каждого, кто вдумается в суть Варшавско-Ивангородекой операции, в особенности у того, кто обратится к изучению документов, невольно возникнет вопрос: в чем же причина столь медленных действий сильной русской конницы, собранной на фланге 2-й армии?
Я уже отметил выше, в каком мешке должна была развертываться наша конница, не поддержанная пехотой. Невольно приходишь к выводу: как только крупные силы конницы попадали в армию, которой командовал «коренной» кавалерист, то она, конница, использовалась не в соответствии с ее ролью и значением. Такие «завзятые кавалеристы», как командующий