Вот и лето прошло 2

Юшкин Вячеслав

Очень сомнительно, что целью всей этой провокации было компрометация британской армии. Скорее хотели обезглавить танковый батальон как единственное средство прорыва эшелонированной немецкой и австро-венгерской обороны. Но доказать теперь уже мои теоретические построения, можно было только разыскав и задержав преступников. Греческая полиция не вызывала доверия и не блистала своей подготовкой и желанием покарать виновных. Искать пришлось самим.

Батальон занялся строевыми упражнениями — пеший по — танковому, я же, прихватив Харриса и свой экипаж отправился на поиски убийц.

Первым делом надо было становить личность жертвы. Что мы имели после разговора с санитаром морга и осмотра тела жертвы и вещей. Жертва была женщиной предположительно лет тридцати и судя по и имеющимся татуировкам была не чужда идеям анархистской партии. На левой груди имелась татуировка на русском языке — Анархия навсегда. Учитывая, что татуировка была выполнена на русском языке жертва тоже была из числа русскоязычных. Татуировки — кандалов и надпись на правой груди — Нерчинский централ — позволяли сделать вывод и возможном нахождении жертвы в тюрьмах Российской Империи. Анархисты против Британской армии это было странным делом, если не учитывать того факта, что Германия и Австро — Венгрия охотно и широко привлекали к сотрудничеству и анархистов и социал-демократов у своих операций в России и за рубежом.

Вещи убитой анархистки были подобраны для максимального привлечения внимания — красно-оранжевый-зеленый коктейль. Можно было сделать вывод — жертву специально так экипировали, чтобы её максимальное количество свидетелей запомнили и затем дали показания. Теперь мы стали искать место, где проживала убитая до своего последнего часа. Греческий город весьма удобен для розысков, греки вообще не могут хранить тайны, и местные женщины очень быстро опознали по рисованному портрету нашу анархистку и вывели на доходный дом, где она проживала и уже там мы узнали — квартира, которую снимала жертва была разгромлена практически сразу после убийства жертвы. Но у нас всё равно остался след — женщину неоднократно посещал один мужчина и когда мы предъявили второй рисованный портрет /теперь мужчины/и его опознали. Приметы мужчины оказались распространенными — средних лет, худощавого телосложения, лицо вытянутое худое и женщина называла его Астроном. Разговаривали они на польском языке. Иногда звучало имя Феликс. Вот теперь подвис я. С таким приметами и псевдонимами в это время было немного людей и самый известный из них это был создатель организации людей с холодной головой и чистыми руками позднее называемой ОГПУ—— -НКВД. Мало кто знает Феликс Эдмундович занимался этими проблемами еще до революции и официального создания комиссии. Понять, где я перешел дорогу столь известному человеку я не мог. Но теперь я не понимал как с этим справиться и что теперь делать.

Только мне и не пришлось долго размышлять — меня выхватили на улице и накинув мешок на голову увезли в пещеры около города. Освободить руки я не мог и с тоской ожидал конца этой истории. Никаких надежд у меня не было. Так меня и везли в полном сознании, с кляпом во рту и мешком на голове. Мешок сняли в пещере и там же вытащили кляп. Разговаривал со мной сам Феликс Эдмундович и был он краток. Я один из посвященных масонской Ложи «Звездные врата» и если хочу жить, то должен дать полный расклад о достижениях своей Ложи и тогда возможно меня оставят живым. Или же на мне проведут испытания метода переноса во времени. О том, что переноситься только душа и тело остается в этом времени, ни масоны, ни революционеры пока не докопались. Терять лицо и рассказывать, как на самом деле всё обстоит, мне не хотелось, убьют меня по — любому. Только упаду в глазах убийц. В общем всё кончилось быстро опять электрический контур, и я потерял сознание.

Последней мыслью было — опять меня вкинуло, только смог слегка вжиться в это время и вот опять куда-то несет меня время.

Пробуждение было совсем немилосердным, кто-то меня обливал холодной водой и кричал — вставай, скотина. Глаза открылись с трудом, и я поднял голову. Лежал я на обочине дороги, на дороге стояли солдаты — испанцы и криками меня приветствовали, когда я поднял голову—— -Пабло вставай и дай этой скотине жару. Встать я не смог и меня отволокли на повозку и строй двинулся дальше. Я же продолжил марш в более комфортных условиях. Головная боль медленно отступала, и я уже привычно исследовал свою память — в кого меня закинуло и где теперь я. Хуан Антонио Гомес Гонсалес де Сан-Хосе, но все меня зовут Пабло. Почему пока от меня скрыто. Сан-Хосе — это место, где я родился. Я же простой копейщик в этой терции, которая марширует в Нидерланды. Год — 1634 и там и вокруг идет одна из «нулевых» мировых войн. Войны вошли в историю под названием Тридцатилетняя война. И до окончания этой войны ещё очень далеко, только и с окончанием этой войны для Испании нечего не кончиться, продолжиться война с Францией и так будет до скончания века. И не только семнадцатого века. Война будет всегда. Пока же я бедный и никому не известный испанский дворянин и дела мои так плохи, что взяли меня в испанскую армию только пикинером и мое оружие длинная шестиметровая пика и мое место в строю на левом фланге в первой шеренге и мне все первому и пики, и пули из аркебуз. Место в строю у меня самое скажем так — часто вакантное, убьют или рана, но больше пары стычек на этом месте никто не задерживается. Вспомнил я и причину своего боя с Куртом. Курт — это немецкий наемник и не поделили мы с ним местную маркитантку. Чувств к этой женщине нет никаких, просто у меня взыграло тщеславие и мне наглядно объяснили, что грубая физическая сила легко побеждает фехтование, в случае отсутствия шпаги. Если говорить просто — рукопашник я никакой, только со шпагой или на крайний случай саблей. Голыми руками нет. Майор ещё поступил очень милосердно. Меня отволокли на повозку могли просто повесить на ближайшем дереве, за драку в строю вполне себе нормальное наказание. Но не судьба, мне теперь и дальше тянуть эту лямку. И это если не учитывать, что я в амию сбежал от долгов. И долги тоже сами себя не отдадут. Ладно пока поспим и завтра будет новый день и новая жизнь.

Утро пришло быстро, во сне я пропустил марш, как разбивали бивак, как меня сгружали с повозки и саму ночь тоже. Следующим событием стало утро. Больше мне не собирались позволить совершать марш в качестве больного. Меня вернули в строй и теперь я маршировал со своими товарищами в одном строю.

Этот маршрут между Испанией и Нидерландами проходит через много стран и всегда возникают какие-то проблемы. Или захватят городок, в котором наши склады с провиантом или найдутся желающие отнять наш обоз. Нравы здесь простые и незамысловатые. Да и франция прилагает все усилия, чтобы перехватить нам дорогу.

Наша колонна это триста вновь набранных солдат в терции которые воют в Нидерландах. Постоянные места службы у нас будут разные, сейчас мы так сказать маршевое пополнение. Встретили меня смешками и подколками. Заслуженно надо сказать. Но у меня всё впереди. Это старый Пабло — загорался как порох и кидался драться и получал трепку. Сейчас мы идем и меня подкалывает Курт — не хочешь ли продолжения, испанский петушок. Я пока молчу и строю планы как Курту донести простую мысль — большой шкаф, громко падает. Но майор очень внимательно наблюдает за мной и при первой же моей ответной реплике — он может объявить меня заводилой драки и меня повесят. Надо подождать и дальше будет видно. Надо достать шпагу и ночью просто вывести Курта из лагеря и объяснить ему на шпаге, что не всё решают кулаки. Пока же завязать самолюбие в узелок и просто маршировать как все.

Не дождавшись спектакля, окружающие просто маршируют и осматривают окрестности. Жарко и трудно идти, мы идем маршем уже две недели и конца нашему маршу не видно. В строю кого только нет. Кто идет за лучшей долей, кто ушел от долгов и неприятностей, есть просто наемники иностранцы. По большему счету мы все здесь наемники. Только может национальности разные. Помня, что немецкие наемники во главе с Куртом не оставили надежды меня подвести

под перекладину с веревочной петлей я хоть и искоса, но внимательно наблюдаю за своими недругами. Они затеяли что-то странное. Постепенно уходят со своего места в строю и перебираются ближе к обозным возам с пиками и имуществом обоза. Такое странное поведение наводит на мысли — так себя ведет дезертиры перед нападением своих подельников. Десяток — другой внедряется в маршевое пополнение и в удобном месте для нападения группируются в одну кучу и затем атака с двух сторон. Оружия мы не несем и отбиваться нам придётся только тем, что у нас есть — ножами и саблями или шпагами. При удачной атаке — нападавшие получат то оружие и порох, что везут в обозе. Да и от французов будет им награда. Я так же, как и Курт с приятелями медленно перебираюсь к майору и тихо говорю — нас ждет нападение разбойников и в наших рядах тоже измена. Курт и компания его приятелей уже готовы атаковать обоз. Майор смотрит на меня и смотрит плохо. Но затем переводит взгляд на обозную колонну и видит приятелей Курта, которые уже идут среди обозных телег и в любой момент могут напасть на обоз и нашу колонну. Совсем уж безоружными мы не были десяток мушкетеров и пикинеров шли с нашей колонной. Задача у них была простая- присмотреть за порядком в колонне и не дать никому потеряться в дороге на марше. Короткая команда и начинается схватка — раньше, чем планировали Курт и его компания. Атаки со стороны леса нет, мы ещё не дошли до места засады на лесной дороге. Но схватка всё равно начинается. Выстрел и один из мушкетеров падает с простреленной головой. Пуля попала в лицо и голову практически оторвало. Такие реалии на этой войне — мушкетная пуля при по попадании в руку отрывает руку здесь попала в голову и теперь у нашего мушкетера нет головы. Хватать мушкет я не стал. Я забрал у убитого шпагу и отправился в бой за головой Курта. У меня из оружия была шпага и дага. И теперь Курту не поздоровиться. Это не рукопашная, в схватке на шпагах у меня превосходство. Курт сразу оценил обстановку и сразу бросился на меня. Он летел и крутил в руках валлонский меч. Но сила и скорость не всё решает в схватке. Я шагнул в сторону и Курт пролетел мимо меня, я повернулся и уколол его шпагой в загривок. Затем крикнул — что петушок, не вс так просто в этой жизни. Пар из ноздрей — это конечно метафора, но она отражает действительность. Развернувшись, Курт летит на меня и понятное дело ожидает тот же маневр уклонения. Только два раза один маневр повторять нельзя, и я запрыгиваю на телегу и снова укол в загривок и опять та же шутка насчет петушка. Курт лезет на телегу и теряет возможность отбить удар- я же наношу удар шпагой Курту в низ живота и всё бой кончен. Курт катается по земле и воет, кровь быстро покидает это крепкое тело. Лишившись своего лидера и вдохновителя, германские наемники покидают нас и очень быстро бегут в сторону горного склона, поросшего деревьями. Но на этом бой не закончился. От края леса появляется строй атакующих, но теперь наша колонна построена в несколько шеренг, и мы стоим со своими длинными шестиметровыми пиками и атаковать нас разбойники не решились и отступили. Бой закончился нашей победой. Но пленные рассказали, что банда захватила местный замок и теперь контролируют этот участок маршрута. Тот, кто контролирует замок, постоянно нависает над коммуникациями и создает угрозу нашей дороге. В городке же у нас склады провианта и в любой момент мы можем лишится и складов. Наша задача проста и понятна. Надо взять штурмом замок и обезопасить дорогу. Майор не забыл моего предупреждения и теперь я десятник под моей командой двадцать человек. Наши пики при штурме замка нам не помогут и потому нас вооружили мечами и саблями и короткими пиками. Наша задача взобраться на стену и дать возможность остальным прорваться в замок. Мое повышение это хитрость нашего майора, он просмотрел в колонне заговор Курта и теперь отправив меня первым на стену в атаку, вполне вероятно надеется, что там я и сложу голову и ему не придётся отвечать на неудобные вопросы. С этим нападением чем дальше, тем всё более непонятно. В суматохе я глянул, что мы везем и обнаружил, что в ящиках нет мушкетов, там лежали камни. Напрашивался нелицеприятный вывод — мушкеты и порох давно проданы, и разбойники своим нападением должны были замаскировать воровство. Нас списали и теперь на этом штурме нас ждут огромные потери и смерть свидетелей.

Зря это наш майор затеял. Совсем зря. В моем десятке все, кто может стать свидетелями этого позорного дела. Атака замка назначена на завтра на полдень. Решение странное, атаковать надо утром. Рано утром пока все не проснулись. Делюсь своими подозрениями со своими солдатами в десятке, и они полностью со мной согласны. Выход один атаковать замок ночью. Банда не очень большая — полсотни человек. Нас двадцать человек и при небольшом везении у нас имеются шансы на победу. Замок небольшой. Одна башня и стены примерно десятиметровой высоты. Западная сторона замка обращена к горному склону, и высота стены получается меньше. Сколотить лестницы совсем недолго, и мы сооружаем три лестницы из подручных материалов. Полночь майор лег спать, и мы ушли брать замок. Гарнизон замка штурма ночью не ждал совсем. Гарнизон дорвался до винного погреба и усиленно дегустировал образцы из погреба и проверял местных женщин на девственность. Весело проводили время. Расслабились и нарвались. На стены мы, как и планировали забрались с западной стороны и не встретили ни одного часового и дальше было опять просто. Шли пятерками и по одному по двое зачищали гарнизон захватчиков замка. Так и зачистили всех разбойников. Теперь встал вопрос, что делать с нашим командующим офицером. Нас то он приговорил к смерти, хоть и героической на стене замка при штурме, но мы то умирать не хотели. Вопрос решился сам собой. Увидев нас при возвращении в лагерь, майор просто выстрелил себе в голову и на этом проблема была исчерпана. Все недостачи списали на майора, команду принял лейтенант и мы пошли дальше по маршруту в Нидерланды, но вот взгляд лейтенанта мне ясно сказал, майор был не единственным офицером в доле.

Глава 14

Самоубийство майора решило вопросы виновных в недостаче, но не решило мои проблемы. Майор был не один в теме с потерявшимися мушкетами и порохом. Явно и лейтенант был в деле, но в ситуации виновным остался один. Дальше марш был более легкий. Должность десятника освободила меня от мелких хозяйственных обязанностей типа сбора хвороста или поддержания огня в костре на привале. Да и трофеи со штурма неплохо подняли меня. Деньги и оружие теперь были и мой новый имущественный уровень позволил изменить мой внешний вид. Кардинально имидж я не менял, но и от облика бедного солдата — наемника избавился. Денег хватило и на наем человека, который стал заниматься бытовыми проблемами. Появилось время и на раздумья о настоящем и грядущем.

Все эти прорывы во времени мне совсем не нравились, масонская ложа выходила на меня в очень короткие сроки и не допускала ошибок в выборе объекта. Пока мне везло, но прорывы времени дело не изученное и пропасть просто так не хотелось. Находили меня по всей видимости по маркеру — удачливости и быстрого обогащения. Каждый раз я не успевал создать свою команду и проигрывал более многочисленной группе масонов. Теперь хотелось учесть все ошибки и ударить первым по этим любителям отправлять людей на прорыв временного пространства.