Вот моя деревня
Шрифт:
Все захлопали. Федяра говорит:
— Во обманывает! Давайте за ним следить!
Давай-ка, думаю, посмотрим, посмотрим, как это никакого мошенства, и стал во все глаза смотреть, что делает Куканов. Но из-за кулис высунулся Сашка и опять помахал мне рукой. Я оглянулся. На втором ряду позади меня больше никого не было.
Я говорю:
— Ты что, меня?..
Он кивнул. Я говорю Федяре:
— Федяра, раз он так просит, я уж пойду, взгляну, что у них там за кулисами, а ты за фокусником поглядывай.
Вошел
— Значит, так, тебя как звать?
Я говорю:
— Антоном. А что?
Он говорит:
— Мы тебя сразу наметили.
Я спрашиваю:
— Выступать, что ли?
— Да нет. Вот все сейчас пойдут колхоз смотреть, а мы давайте отколемся.
Я спрашиваю:
— А Куканов пойдет?
— Куканов-то? Куканов куда хочешь пойдет!
Но мне не хотелось, чтобы с нами Куканов пошел. В это время он как раз кончил показывать свои фокусы и подошел к нам.
В зале хлопали.
— Ну, пошли, — говорит Сашка, — тут у вас со сцены есть дверь на улицу, я уже посмотрел.
Куканов говорит:
— Ты поди объяви, что концерт окончен!
А Сашка отвечает:
— Ничего, пусть пока посидят.
Зрители остались
Зрители остались, а мы вышли на улицу позади клуба. Куканов все подальше от меня держится, а я к нему и не очень стремлюсь. Я иду рядом с Леной Скворцовой.
— Понимаешь, чего наша концертная бригада больше всего хочет, — говорит Сашка. — Наша концертная бригада больше всего хочет чего-нибудь такого вашего пожевать! Например, кислой капусты!
— Да! Да! — говорит Лена. — Или соленых огурцов!
— Огурцов можно и свежих! Или еще вот этой… брюквы!
— И репы! И моркови! — кричит Сашка. — И капусты! И турнепса! Чтобы все время грызть, грызть, грызть!..
Я говорю:
— Не кормят вас, что ли?
— Кормить-то кормят, да все такое мягкое, сладкое, перетертое. А мы хотим, чтобы хрустело! Чтобы рот вязало! Вот мы тебя и наметили.
Вдруг за стенкой клуба захлопали, затопали, засвистели.
Сашка говорит:
— Сидят покуда еще, надо бежать!
Я говорю:
— Ну, тогда айда в Равенку!
— Ой, как я хочу в Равенку! — захлопала Лена Скворцова. — Я еще вчера, когда вы на нас напали, в Равенку захотела!
И мы быстро пошли по дороге.
Сашка говорит:
— Знаешь, Антон, я думаю, что я даже стих сочиню про то, как ты любишь свою деревню. Он будет начинаться так: вот моя деревня, вот мой дом родной. То есть, конечно, это твой дом и твоя деревня, но там вместо тебя я буду, это всегда в стихах такая ерунда.
Я говорю:
— Валяй!
Вдруг от клуба закричали:
— Вон они! Вон они!
— Кажется,
Мы побежали, но за нами погнались на велосипедах. Шурка с Тришкой подъехали и говорят:
— Куда это вы? А как же футбол? Евдокия Петровна уже футбол объявила! Это ты их, Антоша, сманиваешь?
— Ничего я не сманиваю!
— Нет уж, если вы к нам приехали сюда, то давайте проводить товарищескую встречу.
Сашка говорит:
— Так разве у нас не товарищеская? И вы товарищи, и они товарищи, и все мы товарищи.
На футбольном поле
На футбольном поле мы, конечно, разделись до трусов. Я оглядел всех наших. Трусы были на всех неплохие, справные. Кильковские к нам подходят и спрашивают:
— Ну, кто у нас будет капитаном сборной?
Я отвернулся от них, а Федяра кричит:
— Как кто, конечно, Антон!
— А почему это Антон, а не Шурка? — спрашивают кильковские.
— Шурка такого авторитету у нас не имеет.
— А у нас Антон, может быть, не имеет авторитету!
— Как так, — кричат, — не имеет, вон он какую речь сгрохал! А Шурка ваш слюни развесил: не хочу да не хочу!..
Я думаю: пусть себе спорят, мне дела нет. Я речь сказал — и ладно. На поле уже Сенька Морозов свистит.
— Команды, — опрашивает, — готовы?
Пионеры кричат:
— Готовы!
— Капитаны, ко мне!
Сенька-то Морозов бросил кривляться, как судьей назначили, сразу стал человеком, порядки наводит, в свисток свистит.
Смотрю, бежит к центру поля Куканов. Майка на нем красная, а трусы синие. А у меня майка хоть и целая, а цвета не поймешь какого. Вот я и вовсе майку снял.
А наши все с кильковскими спорят: имеет авторитету, не имеет авторитету.
Сенька кричит:
— Долго ли вы будете капитана выбирать?
— Да мы уже выбрали, — кричит Тришка, — только вот они никак не соглашаются!
Тогда Сенька к нам с Шуркой подошел, травинку сорвал и спрашивает:
— Петух или курочка?
Я говорю:
— Петух!
И выпало Шурке быть капитаном сборной команды.
Я плюнул в сторону, майку надел, все равно теперь, какого она цвета.
— Ну, — говорю, — капитан, куда вставать?
Шурка загоношился, забегал.
— Так! — говорит. — Ты в нападение!.. Ты в полузащиту!..
Я спрашиваю:
— Левый край, правый край?
Он говорит:
— Правый!
Я плюнул и говорю:
— Дело твое, конечно, но учти, у меня левая нога сильнее.
И еще раз плюнул. Да ну их совсем! Не понимает Шурка игры, вон Ваньку в ворота поставил, а разве ж, можно его в ворота, разве Саньку с Ванькой можно разлучать?