Возле кладбища: одинаковые люди

Прокофьев Андрей Александрович

– Пойдем тогда. У меня тепло, сухо. Только нужно купить съестного, а то у меня только картошка и пять штук яиц.

– Деньги у тебя есть. Значит, купим все, что пожелаешь.

– Я хочу конфет и мороженого.

– Купим этого добра. Только этим сыт не будешь, нужно чего-то более существенного. Да, и я уже проголодался, как волк.

Демьян опережал Виталия на целый корпус, несмотря на то, что тот шел на обеих ногах, а Демьян прыгал с помощью своих костылей, имея вместо левой ноги обрубок длиной не более тридцати сантиметров.

2.

На протяжении долгих лет Виталий постоянно крутился возле храма «Богоявления»», знали его здесь хорошо не только нищие побирушки, но и жильцы окрестных домов. Знал его и батюшка Илларион, человек пожилой, доброго нрава, который в течение последних двадцати лет и управлял духовным приходом.

И зимой, и летом, и весной, и тоскливой мрачной

осенью, бывал здесь Виталий. Не помешал этому обстоятельству переезд Виталия с маменькой Ириной Федоровной на новое место жительства, что состоялся уже много лет назад. До этого они жили в доме, который находился через дорогу, прямо напротив центрального входа. Квартира была на втором этаже. Кособокая и узкая лестница, на которой темно в любое время суток и года. Летом воняет чем-то затхлым и старым, зимой холодно и скользко. Но через все три окна их квартирки всегда открывался потрясающий вид на храм. Частенько Виталий подолгу не мог оторвать свой взор от странного великолепия старой архитектуры, от таинственной сущности, которая даже в неокрепшем сознании Виталия умела создать что-то своё, плохо объяснимое, но настолько хорошо ощутимое, что Виталий даже и не пытался хоть как-то это обдумать, – он просто принимал, он просто знал. От того никогда не удивлялся, наблюдая, сколько народу в воскресное утро, приходят сюда. Сколько их уходят отсюда, и совсем не казалось ему странным, что среди посетителей много людей средних лет, есть молодые, есть и те, кто пришел сюда с детьми. И в такие моменты Виталий напрочь забывал о том, что слышал много отрицательного о храмах и церквях в школе, что то же самое говорил дед Василий, который все время сидел на старой деревянной скамейке и, принимая внутрь очередную дозу вина, сильно ругал божий храм и всё с ним связанное.

Незаметно пролетали дни, за ними меняли свои названия месяцы, менялись крайние цифры в обозначении прожитых лет. С ними вместе менялся и сам Виталий, а в самом конце восьмидесятых годов он и его маменька Ирина Федоровна покинули маленькую квартирку возле храма «Богоявления», переехав в более просторную и ухоженную квартиру, которая досталась им от отца Виталия – Сергея Филипповича. Сам Сергей Филиппович как-то тихо и по-будничному умер от чрезмерного употребления спиртного, а если точнее, то от цирроза печени, который и пожаловал к Сергею Филипповичу вместе со злополучным употреблением спиртосодержащих жидкостей. Претендентов на его жилье, кроме бывшей жены и единственного сына, не было. Так Виталий оказался на полкилометра ниже храма «Богоявления», на улице, что почти упирается, примыкает к самому центру города. Нужно только преодолеть крутой изгиб автомобильной дороги, и за ним откроется совсем иная картина.

А если не преодолевать? То патриархальная тишина, так и останется с тобой. Может от того Виталий и не любил ходить в левую сторону, где вечерними огнями горел центр, а тянулся в правую сторону, подальше от этих самых огней, подальше от шума. Тянулся туда, где пройдя двести метров по прямой, вдоль старых купеческих особняков, начнется первый небольшой подъем. За ним мост, под ним тихая речка. Дальше дорога пойдет вверх. Намного круче, от того участится дыхание, сразу почувствуют нагрузку ноги. Не доходя до окончания подъема, нужно будет свернуть вправо и здесь снова вверх, и вновь вправо. Вот тогда в полной тишине и чарующем великолепии откроется взору храм «Богоявления», за ним детским трепетом встретит давно покинутый дом. Там прежние три окна их бывшей квартиры, которую одно время занимала тетка Лариса Федоровна, но затем продала квартиру детства Виталия, незнакомым людям. Сама уехала из города, в город куда меньший по размеру. За это сильно ругала сестру маменька Ирина Федоровна, естественно, что происходило это в то время, когда маменька была жива здорова и очень любила по вечерам согреться небольшой порцией сухого вина, в компании своей соседки Натальи Викторовны, которая с особым усердием хотела выдать маменьку Ирину Федоровну замуж, за другого соседа – старика Анатолия Георгиевича.

– Так ты Виталий мне и не ответил толком, что не приходишь? Раньше постоянно бывал у нас в окрестностях.

Демьян сбавил ход, заметно подустав. Виталий догнал Демьяна, и теперь они шли рядом.

– Говорю же: дело у меня.

– Так расскажи, что за дело?

– Мой новый друг, мне его поручил.

– Опять этот новый друг. Он что рядом с тобой живет?

– И да, и нет. Он иногда бывает в старом доме, ну в этом расселенном. Там мы и встречаемся, но иногда бывает.

– Ох и не нравится мне всё это. Я же тебя с малых лет знаю. Ты мне почти, как сын родной.

Виталий ничего не ответил на душевные переживания старика. Он шёл опустив глаза в землю, лишь изредка поднимая голову, чтобы ответить Демьяну.

– Дело какое,

ты так и не сказал – продолжил своеобразный допрос Демьян.

– Не могу я сказать – ответил Виталий, но на этот раз не поднял глаз в сторону Демьяна.

– Что новый знакомый не велит? А ты у врача давно был?

– Мне сейчас нет нужды. Я хорошо себя чувствую.

Демьян не стал больше спрашивать. Еще несколько минут они шли молча. Пока не подошли к дому, где проживал Виталий.

Перед ними был статный, можно сказать, образцовый двухэтажный дом. Довольно большой в своем размере, если учесть время его постройки, которое датировалось началом прошлого века.

Каменный фундамент помог дому пережить время. Обветшалые рамы окон и их наличники заменили во времена подготовки к юбилею города. То же самое сделали с крышей, с крыльцом, – и теперь снаружи дом обрел новый импульс жизни. Но это было еще не все, потому что внутри тоже было кое-что сделано; поменяли трубы водопровода, заменили старую канализацию, и даже целиком сменили систему отопления. Не добрались только до электропроводки, хотя обещали и не один раз. Впрочем, Виталию до всего этого дела не было никакой заботы, и его квартира на первом этаже только и могла похвастать тем, что сделали власти на безвозмездной основе. Всё остальное в черте его места обитания представляло из себя полное запустение и упадок, начиная с порога, дальше и повсеместно. Вольготно чувствовали себя многочисленные тараканы. Не обращал на них никакого внимания кот Вениамин. Слава богу, что пользуясь своим природным дарованием, Вениамин помогал Виталию избавляться от, то и дело появляющихся мышей. Только изничтожить их всех от чего-то не получалось, хотя возможно, что Вениамин и не хотел того делать или оставлял часть мышиной популяции, чтобы затем ему было чем заняться. Так что мыши то пропадали, то появлялись вновь. Но и на них Виталий не обращал особого внимания, всецело доверив это дело Вениамину.

Тараканы же оставались бесхозными. Так же как и гора немытой посуды, в старой грязной раковине. Желтые обои с сероватым оттенком были здесь и в тот день, когда Виталий с маменькой Ириной Федоровной заняли квартиру отца и бывшего мужа. Предметы мебели тоже остались по наследству, только изрядно износились, потеряли даже тот облик, который имели в те уже далекие отсюда годы. В общем, время, хоть и частично, но сумело обмануть само себя, остановившись в квартире Виталия, на срок куда больший, чем обычно это принято. И если бы не городские власти, которые, не спросив разрешения Виталия, влезли сюда со своей заменой окон и труб, то давно покойный батюшка Сергей Филиппович мог бы хоть сегодня вернуться в знакомую обстановку. Сесть на кухне за всё тот же стол, откупорить бутылку со спиртом, и, наверное, многозначительно вздохнуть, глядя на обнаглевших тараканов, которых в бытность его хозяйствования всё же не было. Впрочем, не было и Вениамина, не было гражданской жены Галины, да и сам Виталий бывал у папеньки крайне редко.

Происходило это по самой, что ни на есть банальной причине. Виталию, как и всем остальным гражданам, иногда требовались деньги, вот он и наведывался к Сергею Филипповичу. Случалось это не так уж и часто, может пару раз в месяц, а после того, как Сергей Филиппович вышел на заслуженный отдых, то визиты стали совсем уж редким явлением, но были. Жаль, что денег в карманах папеньки стало мало, от того материальная помощь заметно потеряла в объеме, и это естественным образом не нравилось Виталию. Правда собственное негодование приходилось держать при себе и не от того, что Виталий был наполнен подобием сыновей любви. Конечно, нет. Причина была проще. Обретя массу свободного времени с копеечной пенсией в придачу, Сергей Филиппович почти всегда находился навеселе, а в этом состоянии бывал он очень крут и очень скор на расправу.

Собственно из-за этого и не сложилась семейная жизнь маменьки Ирины Федоровны с папенькой Сергеем Филипповичем. В один прекрасный день маменька Ирина Федоровна просто убежала от папеньки, после очередных побоев, которые случались довольно часто, и, по мнению самого Сергея Филипповича, происходили от большой и яркой любви, которую испытывал он к своей жене Ирине. Она терпела насыщенную тумаками и матом любовь почти десять лет, но как известно всё имеет свой предел.

Виталий хорошо помнил тот летний день, когда маменька тащила его за руку, а в другой руке у неё была сумка с вещами. Еще она изливала на весь божий свет огромное количество ругательств. Папенька запомнился тоже, только в тот день он остался валяться на полу их благоустроенной квартиры. Да, в те годы они жили в кирпичной пятиэтажке, занимая хорошую двухкомнатную квартиру, с балконом на третьем этаже, и к этому самому балкону подходили верхушки деревьев. Частенько маменька переживала, что Виталий однажды потянется за веточкой, да и выпадет с балкона. Но, слава богу, этого не случилось.