Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?
Шрифт:
Качественное образование и относительно прочное здоровье (наследие весьма медленно разрушавшихся советских систем образования и здравоохранения) делало ее конкурентоспособной, в том числе и в развитых странах. Огромное количество рабочих мест, возникавших в России в ходе развития рыночных отношений, создавало достаточно широкую гамму возможностей для существенного повышения своего социального и материального статуса.
В то же время молодежь в силу своего возраста в минимальной степени нуждалась в социальных гарантиях, отнимаемых реформой (а часто даже не
Памятные бедствия, связанные с агонией и распадом Советского Союза, в силу естественной эмоциональности, ограниченности жизненного опыта и содержательных знаний служили для молодежи безусловным доказательством изначальной порочности социализма и автоматическим оправданием реформ.
Таким образом, молодежь в наибольшей степени нуждалась в том, что давали реформы, и в наименьшей – в том, что они отнимали, и по самой своей природе была наиболее восприимчива к демократической пропаганде. В результате она поддерживала реформы по столь же незыблемо объективным причинам, по которым пожилые люди в массе своей противостояли им.
Переход от поддержки реформаторов к аполитичности был вызван как откровенной и шокирующей аморальностью демократической элиты, по понятным причинам отталкивающей молодых, так и огромными возможностями, которые открывала перед ними коммерческая сфера. Играли свою роль и некоторая (по сравнению с рубежом 80-х и 90-х годов) стабилизация социально-политической ситуации, и очевидное отсутствие возможностей делать карьеру в политике: все места были плотно заняты, что составляло разительный контраст отчаянной нехватке людей и слабость конкуренции в бизнес-сфере.
В течение первой «пятилетки Путина» ситуация драматически изменилась. Прежде всего, стагнация бизнеса, не только заполнившего наконец почти все рыночные ниши и столкнувшегося с естественными пределами расширения, но и попавшего под жесткое давление силовой олигархии, привела к существенному сокращению численности появляющихся новых рабочих мест и к резкому ограничению возможностей карьерного роста на имеющихся.
С другой стороны, разрушение системы образования, усугубленное ее коммерчески ориентированным реформированием, привело к чудовищному падению уровня образования, лишающему значительную часть современной молодежи возможности претендовать даже на имеющиеся рабочие места.
В самом деле: современная российская система высшего образования производит профессиональных безработных, не отягощенных ни знаниями и умениями, ни тем более навыками их приобретения. Она дает выпускникам лишь глубочайшую убежденность в своей исключительности и самоценности, чем практически лишает их возможности последующей социальной адаптации.
Именно поэтому Куба – страна с лучшим в обеих Америках, и созданным СССР здравоохранением – перестала признавать наши медицинские дипломы еще в середине 90-х годов. Работающие на Западе преподаватели говорят, что зарубежные университеты еще несколько лет назад буквально грызлись
При этом сегодняшняя ситуация устраивает почти всех: родители платят за мечту о светлом будущем своих отпрысков, юноши спасаются от армии, девушки продлевают юность. Социально же не адаптированные интеллигенты (или считающие себя таковыми), забившиеся на кафедры с иной раз откровенно фантасмагорическими названиями, вполне справедливо чувствуют себя не только интеллектуалами, но и властителями чужих судеб.
О передаче знаний в сложившейся системе российского высшего образования речь идет постольку поскольку.
Реформа, направленная на развитие бизнеса в образовании, лишающая малоимущих возможности учиться и, по сути дела, отменяющая в России даже обязательное начальное образование (ответственность за его организацию сбрасывается на регионы без учета их реальных возможностей), не исправляет и даже усугубляет ситуацию.
Таким образом, в результате инерционного разрушения советских систем образования, активных либеральных преобразований и агрессии силовой олигархии в отношении бизнеса молодежь даже крупных городов в считаные годы лишилась жизненных перспектив, еще совсем недавно имевшихся у нее и казавшихся ей неотъемлемыми.
Коммерческий «социальный лифт» дал сбой, перекосился и прочно застрял в шахте, что на фоне наглядного роста показного потребления практически во всех относительно крупных городах (и даже не только «миллионниках», но и с населением более 200 тыс. чел.) вызывает рост недовольства молодежи и способствует ее политической активизации, в том числе усилению в ее среде протестных настроений.
Правда, это касается преимущественно городской молодежи и, более того, молодежи относительно крупных городов.
Молодежь же сельской местности и особенно поселков городского типа (складывавшихся, как правило, вокруг единственного предприятия, погибавшего в результате реформ или, по крайней мере, влачившего жалкое существование) вообще не получила от реформ практически никаких преимуществ.
Стремительное повышение стоимости проезда на всех видах транспорта, разрушение множества производств, а также систем образования и социального обеспечения, не говоря уже о произволе милиции, «заперло» эту молодежь в местах проживания и, по сути дела, изолировало ее от остальной страны.
Для автора поразительным открытием в 2001 году стало знакомство с группой живущих в не очень далеком Подмосковье группой юношей и девушек 15–20 лет, жизненный горизонт которых был ограничен проселочной дорогой длиной около 20 километров, соединявшей два шоссе федерального значения. По этой дороге они гоняли взад-вперед на разбитом «жигуленке», принадлежавшем родственнику кого-то из них, и не смели не только выехать на шоссе, но даже переехать его, так как там была милиция, а водительских прав и сколько-нибудь реальной возможности получить их ни у кого из них не было.