Возвращение домой
Шрифт:
— Беги! — шикнул Лаи на варварку, голосом не терпящем возражений.
Но девочка не послушалась. Лиса подскочила к нему, вцепилась маленькими ручками и плечо и потянула, что было сил. Южане атаковали. Аргилай со всей силы оттолкнул от себя варварку, а когда та упрямо бросилась обратно — пнул рыжую девочку ногой. Лиса отлетела к краю крыши, кувыркнувшись через голову и свалилась вниз. Юноша попытался откатиться в сторону, чтобы спастись от ударов, но, стоящая рядом бочка, помешала отчаянному маневру. Тогда Лаи прижал ноги к животу, и выставил перед собой арбалет, как последнюю попытку защиты. Ударов не последовало. Несколько белых росчерков, громкий свист и южане свалились, как подкошенные.
Эльфы, более не опасаясь попасть в союзников, получили возможность прицельной стрельбы по противникам, оккупировавших
На несколько долгих мгновений стало казаться, что чаша весов вновь качнулась в сторону остатков войска севера. Баррикада, с трудом, но все же держалась. Стрелки Зеленого леса разили из своих бронебойных луков без промаха, а запасы стрел у эльфов явно не собирались заканчиваться. Еще немного поднажать, еще немного продержаться и победа станет не призрачной мечтой, а вполне объективной действительностью.
Но в этот момент над полем боя вновь глухо, протяжно и пугающе взревел сигнальный рог Хадна-ара. Его сумрачный звук зловещим предзнаменованием проник в грудь каждого защитника баррикады, заставив сердца замереть. А когда вой рога смолк, земля задрожала от сотен копыт.
Глава 13. Смерть героя
— Чудовища! — задыхаясь от ужаса, завопил кто-то из северян, указывая грязным дрожащим пальцем в сторону неприятеля.
— Крылатые люди! — панически закричал еще один голос.
Держась рукой за бочку и продолжая попытки зарядить арбалет, Аргилай медленно поднялся на крыше фургона во весь рост и посмотрел в ту сторону, куда сейчас было направлено общее внимание. На юг.
Там, у самой линии свинцового, затянутого тучами горизонта, четко вырисовывались темные силуэты. Разрезая широкими черными крыльями дымку дождя и низко стелясь над землей, в сторону баррикады несся клин крылатых фигур.
Эльфы на холме опомнились первыми. Сверкнув полированной броней из листовидных пластин, стрелки вскинули свои бронебойные ростовые луки, натянули тетивы до острых ушей и одновременно выстрелили. К грозовому небу вновь устремилась стая музыкальных стрел с белоснежным оперением, а за ней еще одна и еще. На новоявленного противника посыпалась гибель. Но ни одно крылатое чудовище не упало, ни одно не остановилось. Высекая искры, эльфийские стрелы отскакивая от черной, как глухая ночь, брони, не причиняя вреда.
Паника и суеверный ужас, словно пламя по сухой траве, пронеслись по защитникам баррикады. Некоторые цепенели, не веря своим глазам, другие кричали от ужаса. Могучий Мамба упал на колени, и, баюкая в огромных ладонях амулет, молился.
— Оружие против них бессильно! — пронзительно закричал кто-то, срываясь на визг.
Грань отделяющая желание дезертировать от действия — рухнула. Мужик с бельмом на глазу бросил оружие и побежал. Это спровоцировало остальных бойцов.
— Стоять! — окончательно добивая свои голосовые связки закричала Трицитиана. — Назад! Стоять! Защищать баррикаду!
Но ее не послушались. Объятые страхом, поддавшиеся панике люди, бросали оружие и в беспорядке бежали, спасая свои жизни и обрекая товарищей на неравный бой. Баррикада осталась почти без защитников. Вокруг воцарился хаос.
Это позволило противнику продолжить начатое. Два центральный фургона, вновь начали движение, открывая, словно ворота в заборе, прямой путь на холм. И именно в эту брешь, именно в этот, быстро расширяющийся проход летели крылатые чудовища. Хотя нет, не летели — скакали. Всадники в черных, как ночь латах с черными крыльями за спиной. Словно гигантская штормовая волна, что обязательно потопит корабль, новый противник неотвратимо быстро приближался. Теперь можно было разглядеть, и трепещущие от встречного потока воздуха, широкие крылья, и черные шлема, формой напоминающие ведро с заостренным дном, и длинные обнаженные мечи с воронеными клинками. Размокшая земля летела комьями из-под широких копыт огромных боевых коней, чьи могучие тела прикрывала броня цвета полированного обсидиана.
Фургон дернулся и пополз в сторону. Аргилай с трудом смог удержаться на крыше и не полететь на землю. Арбалет, наконец, удалось зарядить.
Бородатые южане без труда растащили в стороны фургоны в самом центре укрепления, открыв прямой путь к вершине холма. В эту брешь сейчас неслись крылатые всадники, перестраиваясь из клина в колонну по двое. И Лаи понял, что теперь никто и ничто не стояло на пути к их цели — лучникам.
Никто?
О, нет!
Небольшая группа северян, возглавляемая женщиной на костыле и вооруженной копьем, шустро ринулась наперерез тяжелой кавалерии врага. Бойцы волокли с собой одну из рогаток — незамысловатую длинную конструкцию из перекрещенных и скрепленных между собой бревна и деревянных заостренных кольев. План был отчаянным, но вполне неплохим в нынешних условиях: перекрыть узкий проход между фургонами, поставив туда острое заграждение и тем самым остановить атаку крылатых всадников. Но южане вовремя заметили хитрый маневр и атаковали группу до того, как та достигла прорехи в баррикаде.
Несмотря на костыль, который, неплохо справлялся с ролью щита, Трицитиана сражалась отчаянно. Арт-три успела убить троих из тех, кто пытался помешать ее плану с рогаткой. Но время было упущено, а почти все смельчаки, маленького отряда, пали. Ведь среди них не было могучего Мамбы. В суеверном ужасе великан забился под один из фургонов и крепко зажмурив глаза, шептал что-то своему амулету. Бревно с кольями осталось лежать в грязи, поднять его и дотащить было некому. Проход между фургонами оказался свободен. Почти. Опираясь на костыль там стояла та самая Трицитиана дочь арт-три. Ржавая кольчуга забрызгана кровью, правая рука крепко сжимает длинное копье, в левой — костыль, на голове шлем с наносником. Один из воинов противника бросился на нее, но молниеносный тычек копьем в глаз остановил его.
Земля тряслась и стонала под копытами громадных боевых коней, ничем не уступающим Фельдбонским. Полсотни крылатых всадников колонной по трое быстро приближались к бреши в баррикаде. А на пути у них стояла только одна хромая женщина.
Аргилай хотел крикнуть, остановить свою подругу, но сильный порыв ветра заставил его оступиться. Это спасло юноше жизнь. Брошенный могучей рукой дротик пролетел в том месте, где мгновение назад находилась его спина. Лаи обернулся. На крышу фургона забрался бородатый южанин в кожаной кирасе, надетой поверх кольчуги. Голову противника прикрывал ржавый шлем без защиты лица. Понимая, что расстояние слишком мало, чтобы успеть прицелиться, юноша выстрелил из арбалета навскидку. Противник предугадал это действие и сумел увернуться, а после ринулся вперед, замахиваясь топором с обеих рук. Юноше не оставалось ничего, кроме как подставить под топор ложе арбалета из Мурдского дуба. Удар был сильный, но Мурдский дуб выдержал. А вот ноги опять заскользили по мокрой от крови крыше фургона. Лаи потерял равновесия, бросил оружие и руками обхватив своего противника, потащил того за собой в падение. Падение было кратким, они остались на крыше. Но бородатый южанин оказался сверху. Аргилай почувствовал, что лежит на чем-то твердом и с радостью осознал, что лежит на топоре противника. Но торжество было не долгим. Бородач не стал пытаться вытащить топор, а обрушил мощь своих кулаков на лицо юноши. Несколько мгновений Лаи пытался сопротивляться, но это было почти бесполезно — противник превосходил его и силой, и массой. И тогда правая рука юноши метнулась к поясу, от чего он сразу пропустил отличный удар в лицо и на секунду потерял сознание. Но ясность мысли вернулась прежде, чем он получил второй удар, а правая рука удобно устроилась на рукояти кинжала между гардой и навершием в форме дисков. «Милосердие» легко пробил кожаную кирасу и кольчугу, глубоко войдя под ребро в область сердца. Противник дернулся и завалился набок, утаскивая в своем теле подарок принца Габриэля.