Возвращение рейдера «Нибелунг»
Шрифт:
— Барона? — она усмехнулась.
— Восстанавливать старые титулы, как это проделали твои родственники в Северной Дуге, пошло, — с презрением бросил генерал. — Я придумаю новые. Новая военная аристократия, моя аристократия, наполнит их собственным смыслом, а не заимствованием из книг и фильмов. Я творец, душа моя. Творец, а не подражатель.
— Для подъема военной аристократии, ты завез на покоренные миры слишком много менеджеров. Они быстро подомнут власть под себя.
— Ты так думаешь? — весело спросил генерал.
— Я изучала те же дисциплины, что и ты, мой герой! — заметила
— Всё это временные меры, душа моя. Те бюрократы, управленцы, которых мы сотнями высаживаем в мирах, чтобы взять под контроль промышленность и инфраструктуру, всего лишь расходный материал. В моем будущем для них места нет. Или вернее оно, это место будет в самом низу пищевой цепочки. Я обещал им власть над этими жалкими планетками и они получили её. Но в светлые чертоги им дорога закрыта.
— Ты уже сформулировал его? Своё будущее.
— Ещё на втором курсе, — вновь весело ответил генерал. — Причем в нескольких вариантах.
— На лекциях по проблемам управления сложными социально-политическими структурами? — угадала она.
— Именно так, моё сердце, именно так. Из лекций я вынес многое, но к главному пришел сам. Любая империя нуждается в структуре управления. Но каждая такая структура несет в себе семя будущей погибели. Если проанализировать историю падений режимов, то революция всегда есть следствие ошибок или недостатков правителей, а они, так или иначе, сводятся к кризису управления.
— Ты попытаешься убрать бюрократию из уравнения? — в её голосе прозвучало недоверие. — Тот день, когда человечество придумает, как обойтись без управления, станет концом истории.
— Нет, душа моя, я всего лишь постараюсь отделить бюрократию, вместе с другими ненужными и опасными вещами от подлинной власти, от принятия основополагающих решений. Причем отделить физически, так, чтобы у паразитов даже возможности не имелось перехватить тему.
— Так не бывает, — сказала Хельга. — Управление предполагает иерархию. Иерархия предполагает центр. Значит столицу. Там неизбежно скопится критическая масса бюрократов, а так же тех, кто их обслуживает. Финансисты, буржуазия, рабочие, работники сервиса. Чтобы держать их в узде понадобится полиция, чтобы не восстала полиция, нужна жандармерия… Эта бочка пороха будет только ждать момента, чтобы поломать твои любимые игрушки.
— Всё так, моё сердце, — генерал нарочито вздохнул. — Главной проблемой Рима был Рим.
Он выдержал паузу, словно тоскуя по античному Риму или жалея его.
— В нашей Империи столицы не будет, — продолжил генерал энергично. — Не будет бюрократического центра. Не будет финансистов, буржуазии, рабочих, обывателей, полиции с жандармерией. Да, я знаю, что управленцы это бич, который считается неизбежным злом. Но на самом деле мы обойдемся без него.
— Как?
— Очень просто. В нашу Империю мы возьмем только избранных. Только тех, кто заслужил быть частью Империи.
— Избранных? Но ты же не собираешься создавать что-то карликовое, вроде Тарпезунда? Ради этого не стоило и начинать. Да мы уже покорили миры с миллиардами населения. Им не обойтись без управления.
— Миллиарды не будут гражданами империи. Пусть управляют собой как хотят. На самом деле империи
— Умники? — засомневалась принцесса. — По канону там должны быть жрецы.
— Мне нужны ракеты и корабли, любовь моя, а не танцы с бубнами. Стальная конница, а не шаманы.
— Выглядит так себе, если честно. Скучно выглядит, вот в чем дело. Империя должна тонуть в роскоши и разврате, хотя и роскошь и разврат должны иметь смысл. Она не должна быть скучной и аскетичной.
— Инка сказал мне тоже самое.
— Пф. Инка болтлив.
В голосе принцессы Тимея услышала нотки ревности.
— Однако, поискать среди уголовников бывших флотских было его идеей.
— Иногда и палка стреляет. Так в чем я не права, мой герой?
— Напротив, душа моя, ты абсолютно права. Империя лишь инструмент. Нет смысла захватывать власть ради власти. Для кого-то с нашим образованием это выглядит пошло.
— Инструмент. Звучит как лязг железа.
— Ты вновь близка к истине, душа моя. До сих пор мы лишь выковывали его. С помощью других инструментов. Уголовники послужили для захвата трех первых миров. Те в свою очередь стали инструментом для захвата Холмов. Этим молотом мы выкуем меч побольше.
— Расширение базиса войны.
— Именно так, моя дорогая.
— А конечная цель?
— Экспансия. Человечество остановилось в развитии, а это гибельно для него. С развитием технологий люди утратили главный стимул — борьбу за существование, за место под солнцем, за саму жизнь. Теперь любой может обеспечить себя всем необходимым. Ну так, зачем борьба?
Фактически единственным стимулом стало бессмертие. За него сражаются умники и оно будет стоить того, чтобы заплатить деньгами, службой, а то и свободой. Но это индивидуальный аспект. И я буду иметь его в виду. Что касается человека, как вида, то его цель ничуть не изменилась. Живой организм всегда стремится занять все подходящие ниши, а неподходящие сделать подходящими. Если он не будет захватывать новые пространства, то перестанет быть живым. И фигурально, и буквально. Поэтому наши предки вышли из Африки и отправились осваивать сперва континенты, а потом и планеты.
Что-то такое Тимея помнила из уроков истории. Сто с лишним лет назад экспансия человечества остановилась. Технологии автономного производства уничтожили массовый спрос, что сделало бесполезным коммерческий кредит. Его не возможно стало отбить. Рухнула финансовая система. Классическая экономика, основанная на росте, исчерпала себя. И люди оказались там, где оказались.
— Мы сокрушим погрязшие в стагнации миры, — продолжил генерал. — А затем используем их, как инструмент новой экспансии. Мы продолжим то, от чего отказались другие. Мы построим новые корабли, что смогут летать быстрее и дальше, преодолевая пустоши и гиблые пространства. Подобно монгольской коннице наши эскадры отправятся осваивать новые миры, выйдут за пределы Шпоры Ориона, возможно за пределы Галактики. Мы во много раз перекроем те жалкие темпы, что раньше осуществляли государства, фонды, общества и корпорации. Они ставили перед собой слишком мелкие цели.