Вперед в прошлое 10
Шрифт:
Остальные скакали и хаотично дергали руками. Несколько песен — и медленный танец, «Still loving you» «Скорпов». Памфилов рванул к Карине и пригласил ее. Я протянул руку Еленочке, и она не стала отказываться. «Мой первый танец с женщиной», — промелькнуло в голове, бросило в жар, движения стали угловатыми, неловкими. И еще промелькнула мысль, что мне хотелось бы, чтобы на месте классной руководительницы была другая женщина. Вера. Но ее не было на этом празднике.
Минаев полпесни протоптался и решился-таки пригласить Гаечку, загрустившую у стены. Лихолетова схватила Кабанова
Заячковская и Любка остались грустить у стены, обиженные на весь мир. Физрук закружил Ольгу Юрьевну. Звягин двинулся вдоль свободных девчонок, но все ему отказывали. Наконец он подошел к Любке, и она протянула ему руку. Рыцарь и прекрасная дама, два несчастья.
Извинившись перед Еленочкой, я достал «Полароид» и сфотографировал их так, чтобы в фокус попали и другие пары, положил ее на дно рюкзака к остальным, сделал другую, подождал, пока она проявится, и понял, что слишком мало света, и пленку переводить не стоит.
Когда начался белый танец, я непредусмотрительно отошел к стене, и все наши девчонки не сговариваясь направились ко мне. Захотелось под землю провалиться. Память взрослого подсунула картинку, как парень убегает из ЗАГСа, а за ним несется толпа разновозрастных невест.
И ведь выбери одну — остальные насмерть обидятся и чего доброго затравят мою «избранницу», а отступать поздно, кольцо все уже, уже. Еленочка с Кариной, улыбаясь, наблюдали за мной — то ли ставки делали, то ли им просто любопытно было, как я выкручусь.
А я выкручусь! Есть же «Полароид», я же фотограф!
Но меня спасла Илона Анатольевна, прорвалась сквозь кольцо девчонок и протянула руку, в уголках ее глаз собралась сеточка морщин. Я с благодарностью принял приглашение и только спустя несколько шагов понял, что песня — «Дым сигарет с ментолом».
— Спасибо, — проговорила учительница и сразу же пояснила: — За розыгрыш. Мои в восторге. Ваш подарок в новогоднюю ночь открою, как ты просил.
— Это подарок от Санта Клауса, — улыбнулся я, напряг память взрослого, чтобы вспомнить движения, и закружил ее в танце.
Потом были пятнадцать минут адских скачек — классические пляски девяностых. Несколько лет, и музыка изменится, танцы тоже, и вот эта первобытная безудержность не вернется. Исчезнут дискотеки, где «стоят девчонки, стоят в сторонке». Я физически ощутил, будто из континуума вытекает время, осознал, как хрупко все то, что кажется обыденным, и скука сменилась радостью созерцания.
Перед следующими медленными композициями я удалился в туалет, откуда выбежали Плям, Заславский и Карась, гордый обладатель пары носков. В нос ударило табачным дымом. В унитазе плавали окурки. В мусорке валялась выпитая бутылка водки. Был бы директор в школе, разогнал бы всех по домам.
Я выскочил в коридор и крикнул:
— А ну стоять, черти!
— Сам ты черт! — быканул Заславский, останавливаясь, покраснел, его глаза налились кровью.
Плям подошел ко мне и проговорил заплетающимся языком:
— Да че ты в сам… Ик!.. деле!
Из глубин памяти взрослого
— Скоро придет дрэк, — сказал я и указал на туалет. — Уберите за собой…
— Слышь фраер, — все быковал Заславский, — ты кто такой ваще? Че ты нам указываешь? Ты ваще за чертей ответишь! — Он сплюнул на пол, Плям, который знал, что можно от меня и огрести, взял его за руку, но Игорек вывернулся.
— Черт ты и есть. Тебя бы уже отпетушили, будь ты за зоне, — сказал я на понятном ему языке. — Ты нагадил — ты убери. Или я уберу тобой.
Плям признал свою неправоту и пошел в туалет прятать бутылку от дрэка и смывать окурки, Карась поплелся за ним. У Заславского упала планка, он попер на меня, но получил два прямых в корпус и сложился. Стычка произошла в коридоре, куда вдруг вырулил весь наш класс под предводительством Елены Ивановны.
— Что тут происходит?! — воскликнула она.
— Игорь споткнулся, — сказал я, похлопал его по спине. — Ты как, нормально?
Он кивнул и поднялся, пошатываясь. Надо отдать должное таким бычкам, стоит им продемонстрировать физическое превосходство, и они сразу признают власть сильного над собой. Еленочка рассвирепела, свела брови у переносицы и устремилась к нему.
— А ну дыхни!
Игорь отвернулся, тогда она схватила его за грудки и припечатала к стене.
— Нажрался? Накурился? — За шкирку, как провинившегося щенка, она потащила его к выходу. — А ну пошел домой! Сейчас директор приедет, увидит тебя таким — всем нам конец.
Игореха вылетел из школы и поплелся прочь, как побитый пес, поглядыая по сторонам и сплевывая. Плям и Карась, слыша ее крики, затаились в туалете. На их месте я тоже шел бы домой. Еленочка раскинула руки и принялась негодовать:
— Зачем так делать? Они же и меня подводят, и вас, да и себя в первую очередь!
Я отвел в сторону Гаечку и Лихолетову и сказал:
— Следите за Фадеевой и Поповой, чтобы не напились и не наблевали в женском туалете.
Гаечка сделала страдальческое лицо. Лихолетова покосилась на Юльку и с готовностью кивнула.
Не заметив потери бойца, класс отправился поедать купленный мною торт, запивать его «Фантой» и «Колой».
— Круто было, — вынесла вердикт Попова. — Думала, опять детский сад устроят, а нет, весело!
— Кто писал сценарий? — спросил я. — Он… необычный. Современный.
— Вера Ивановна, — поделилась она и с гордостью похвасталась: — Мы с Натальей Станиславовной ей подсказывали. Сначала по сценарию бандит превратился в обезьяну, но я предложила собаку — все-таки символ года. Такой сценарий только для старшеклассников, с восьмого класса. У малышей Яга и Кощей.