Врата
Шрифт:
| Франческито.
После одной из таких лекций я попрощался с Сузи и Френси и сидел в нише возле лекционного зала, наполовину скрытый ивой, уныло затягиваясь сигаретой. Тут меня отыскал Шики. Он остановился передо мной, поддерживая себя в воздухе взмахами крыльев. «Я искал тебя, Боб,» — сказал он и замолчал.
Травка начинала действовать на меня. «Интересная лекция», — сказал я с отсутствующим видом, пытаясь поскорее добиться того приятного состояния, какое бывает после наркотика,
— Самую интересную часть ты пропустил, — сказал Шики. Мне пришло в голову, что он выглядит одновременно испуганно и обнадеживающе: что-то у него есть в голове. Я еще раз затянулся; он покачал головой. «Боб, — сказал он, — мне кажется, есть кое-что, за чем стоит отправиться».
— На самом деле?
— Да, на самом деле, Боб. Что-то очень хорошее. И скоро. Я не был готов к этому. Я хотел просто посидеть и покурить, пока вызванный лекцией ужас не рассеется, так чтобы я снова мог спокойно убивать время. Меньше всего хотел я услышать о новом рейсе, и чтобы чувство вины заставляло меня записаться на него, а страх мешал.
Шики ухватился за ветку ивы и приподнялся выше, с любопытством глядя на меня. «Друг Боб, — сказал он, — если я для тебя кое-что подыщу, ты мне поможешь?»
— Помогу? Как?
— Возьми меня с собой! — воскликнул он. — Я могу делать все, только высаживаться в шлюпке не могу. А в том рейсе, о котором я говорю, это не так уж и важно. Там за все премия, даже если корабль останется на орбите.
— О чем ты говоришь? — Травка действовала уже полностью: я чувствовал тепло в теле, все вокруг расплывалось.
— Мечников разговаривал с лектором, — сказал Шики. — Из того, что он говорил, я думаю, ясно, что он знает о новом рейсе. Только... они говорили по-русски, и я не очень хорошо понял. Но именно этот рейс он ждет.
Я резонно ответил: «Его последний рейс не принес ему много».
— Это совсем другое дело!
— Не думаю, чтобы он включил меня во что-нибудь действительно хорошее...
— Конечно, нет, если ты не попросишь.
— Дьявольщина, — проворчал я. — Ладно, поговорю с ним.
Шики расцвел. «И тогда, Боб, пожалуйста, возьми меня с собой».
Я погасил сигарету, не выкурив ее и наполовину. Мне показалось, что мне потребуются остатки рассудка. «Сделаю, что могу», — сказал я и направился к лекционному залу, откуда как раз выходил Мечников.
После его возвращения мы еще не разговаривали. Он выглядел таким же прочным и уверенным, как всегда, и его бородка и бачки были аккуратно подстрижены. «Привет, Броудхед», — подозрительно сказал он.
Я не стал тратить слов. «Я слышал, ты кое-чего ждешь. Могу я отправиться с тобой?»
Он тоже не стал тратить слов. «Нет». И посмотрел на меня с откровенной неприязнью. Частично я этого от него и ожидал: вероятно, он слышал обо мне и Кларе.
— Ты улетаешь, — настаивал я. — В чем, в одноместном?
Он погладил бачки. «Нет, — неохотно ответил, — не одноместный. Два пятиместных».
— Два пятиместных?
Он некоторое время подозрительно смотрел на меня, потом почти
— Хорошо, — сказал он. — Если хочешь, можешь получить. Не мне решать, конечно. Спроси Эмму; завтра утром она делает краткое сообщение. Она может разрешить тебе полет. Рейс научный, минимальная премия миллион долларов. И ты к этому имеешь отношение.
— Я имею отношение? — Это нечто неожиданное! — Какое отношение?
— Спроси Эмму, — ответил он и прошел мимо.
| ОТНОСИТЕЛЬНО ПОДПИСЕЙ
|
| Доктор Азменион. Если вы ищете следы жизни на
| планете, вряд ли вы ждете неоновой надписи "Здесь
| чуждая жизнь". Вы отыскиваете подписи. «Подпись» -
| это нечто, свидетельствующее о том, что тут есть.
| Как ваша подпись на чеке. Когда ее видят,
| понимают, что вы хотите заплатить, и снимают со
| счета. Не с вашего, конечно, Боб.
| В. Бог не любит слишком язвительных учителей.
| Доктор Азменион. Не обижайтесь, Боб. Метан -
| это типичная подпись. Он свидетельствует о
| присутствии теплокровных млекопитающих или
| чего-нибудь подобного.
| В. Я считал, что метан образуется при гниении
| растений и прочего.
| Доктор Азменион. Конечно. Но в основном он из
| кишок живых существ. Большая часть метана в
| атмосфере Земли — это коровий пук.
В комнате для сообщений собралось больше десяти старателей; почти всех я знал: Сесс Форхенд, Шики, Мечников и несколько других, с кем я выпивал или переспал когда-нибудь. Эммы еще не было, и я сумел перехватить ее на входе.
— Я хочу в этот рейс, — сказал я.
Она удивилась.
«Вы? Я думала...» — тут она смолкла, так и не сказав, что думала.
Я продолжал:
«У меня не меньше прав, чем у Мечникова».
— У вас совсем не такой послужной список, как у него, Боб. — Она тщательно осмотрела меня и сказала:
— Вот что я вам скажу, Броудхед. Это специальный рейс, и отчасти вы его причина. Ваш последний рейс оказался интересным. Я не имею в виду уничтожение корабля: это глупость, и если во вселенной существует справедливость, вы за это заплатите. Но удача почти так же хороша, как мозги.