Времена грёз. Том 2

Альсури Мелисса

Внутренне сжавшись в единый напряженный ком, я сделала первый шаг, ступив на нелегкий путь к возможным секретам королевы.

В твоих воспоминаниях это место было лучше. Сейчас тут будто бы поселилась скорбь и одиночество всего замка.

Я меньшего и не ожидал.

Кабинет сохранился лучше, хоть и был древнее.

Там была магия кочевников, видимо Леброну хватило духа найти одного из зарцев, чтобы ему помогли сохранить бумаги.

Очень скоро мое дыхание сбилось. Держась за стену, забираться было нелегко, да и сама лестница не предназначалась для постоянных и удобных подъемов, но кончилась она неожиданно быстро.

Стоило лишь задуматься о первом перерыве на ступеньках, как перед носом, словно по мановению руки неведомого волшебника, появилась еще одна дверь. Такая же старая, как и внизу, и такая же тяжелая на вид. Вцепившись в сыплющуюся шершавую ручку, я отдышалась и достала ключ, он неохотно вошел в скважину и еще сложнее провернулся в ней. Внутри замка что-то хрустнуло, ключ чуть не переломился, и доставать его я не решилась. Дверное полотно с отвратительным скрежетом подалось вперед, впуская меня в пыльное, продрогшее нутро комнаты.

— Бо-оги…

Столп пыли, поднявшийся с моим приходом, почти закрыл обзор. Скудное убранство, состоящее из простой постели и письменного стола, грудами лежало на полу, ножки мебели не выдержали испытание временем. Единственный шкаф возле входа стоял только за счет того, что задняя стенка была когда-то прибита к каменной кладке.

На первый взгляд чуда не случилось. Здесь негде было прятаться, и всё то немногое, что осталось в спальне старой королевы, давно превратилось в мусор. Если тайны и были, то Адам от них уже избавился, или они истлели за прошедшие года.

Загляни за шкаф на всякий случай.

Тяжело вздохнув, я несмело послушалась, осторожно ступая по полу. Где-то под ногами шевельнулась доска, и, вздрогнув, я впервые пожалела о том, что забралась в это ветхое строение.

Ну-ка сядь, посмотри пол.

А шкаф?

Оставь его пока, сначала пол.

Глянув на замусоленное, прогнившее дерево, я собрала в кулак побольше храбрости и встала на одно колено, ощупывая дощечки. Кое-где рассыпавшиеся гвозди перестали держать их, и, приложив еще немного усилий, я постепенно начала разбирать пол, открыв помимо грязных разводов и следов жизни насекомых еще и добротную шкатулку из потемневшего серебра. Небольшая, всего размером с ладонь, она чуть поблескивала заскорузлым растительным рисунком винограда. Не решаясь достать ее, я опустилась на колени и откинула маленькую крышку.

Красные лоскутики платьев двух тканевых кукол показались яркими сигнальными огнями в середине мертвенно серой комнаты.

— Это…

Я протянула ладонь, аккуратно прикоснувшись к подолу одной из них, чужая холодная рука тут же вцепилась в мою кисть железной хваткой. Не успев даже отшатнуться, я увидела перед собой бледное, веснушчатое лицо в обрамлении рыжих волн. Мое горло перехватило так, что я едва смогла выдавить тихое:

— Лили…

— Обещай их спасти.

— Что?

— Обещай помочь им, всем троим.

Бескровные губы скорбно поджались, возле глаз начали быстро собираться морщинки, словно их хозяйка всего за несколько мгновений постарела на четверть века. По когда-то румяным щекам прокатились первые слезы.

— Лили, прости…

— Обещай мне! — ее хватка стала еще сильнее, болезненно впиваясь пальцами в кожу, но вторая рука едва заметным движением огладила выпирающий под платьем живот. — Он тоже мой сын.

Чуть не задохнувшись от нахлынувшей паники, я шарахнулась

назад, почти вылетев на лестницу. Видение исчезло столь же внезапно, как и появилось. В пустой продуваемой сквозняками спальне больше не было никого, лишь мои следы пыльными узорами виднелись на полу, но саднящая кисть мне всё еще говорила об обратном.

Единственная

Прижимая к себе серебряную шкатулку с вязью виноградных лоз, я вернулась в свою спальню и открыла единственный чемодан, что у меня был. В глубине его, под самым дорогим из платьев, нашелся бархатный футляр с ожерельем из ярких красных капель, собранных в причудливый узор. Туда, в небольшой тайник ниже подложки, я сложила обе берегини, принадлежащие Аван и Каину.

Жаль, что я не успела передать их вместе с вещами Лилит, они наверняка уже на пути в Ориаб.

Передашь их потом, как придет время.

Медленно выдохнув и коснувшись переливающихся в блеклом свете камней, я устало села на пол, прикрыв крышку футляра цвета зеленого янтаря. Ньярл не говорил со мной с тех пор, как видение рассеялось, и спрашивать о его мнении было страшно. Впервые за долгое время мне захотелось скрыть от него все свои мысли, чтобы он не вздумал осудить за них.

Я не знала, что в условиях постоянного перерождения у вас тут бывают призраки.

Это не было приведением в привычном твоем понимании, только отпечаток силы. Иссякшее ныне послание, защищавшее короб. Наверняка его основу для Лилит подготовила сама Катарина и направила тебя в ее башню не случайно.

И часто у вас делают такие вещи?

Нет, для этого нужно много сил и еще больше знаний, к тому же такие отпечатки можно править. Они ненадежны и по большей мере бесполезны.

Но как же этот? Ты думаешь, его тоже изменяли? Специально исказили?

Нет… Я верю, что он настоящий.

Значит, придется менять план…

Нет, не придется, тогда она не могла знать о том, что Авель пойдет против брата и сестры. Бессмысленно прислушиваться к эху прошлого.

Но она так просила, Ньярл.

Он просила спасти ребенка, а Авель уже не дитя, он вполне способен отдавать себе отчет о содеянном и давно строит свой путь в этом мире без оглядки на мать или отца.

Ладони похолодели. Растерев их и разогрев, я ощутила знакомое покалывание, словно в руки просилось чужое оружие. В груди стало тяжело и тошно, как бывает в безвыходных ситуациях. Ньярл был прав, как ни крути, он погиб из-за нерадивого правнука, потерял страну, он имеет право стоять на своем, но… Но. Когда это кровопролитие закончится? Когда кто-то даст отмашку, остановит круговорот мести и скажет «достаточно»?

Погладив футляр, я поморщилась, ощутив себя словно бы неправильным, неладным элементом общей картины. Моё нерожденное дитя убили, привели в образе Лилит сюда, называют ей, рассказывают о ней, но вместе с тем дают в руки оружие, чтобы пойти наперекор желанию Лили, убив ее долгожданного и любимого ребенка, доставшегося такой огромной ценой.

С каких пор ты переживаешь за светлых?

Я переживаю не за них.

Но похоже, что так. Авель не часть Блэквудов, Авель не часть семьи, Авель пошел по стопам своего отца, и никакого отношения к Лилит он не имеет и иметь не может. В нем мой дар, который я лично вручил ему в руки, чтобы этот паршивец пришел в Сомну и разрушил тысячи чужих жизней.