«Все на выборы!», или пуля для сутенера
Шрифт:
— А это еще откуда? — удивился Егор.
Ольга пожала плечами:
— Не помню. Она уже несколько месяцев стоит в холодильнике.
— Больше не будет, — пообещал Кремнев, усаживаясь за стол и берясь за бутылку.
10
Час спустя они лежали с Ольгой в постели. Ольга спала. Егор смотрел в темный потолок и размышлял. На душе у него с каждой минутой становилось все тяжелее.
Слишком много неправильных поступков за несколько дней. Он изменил Маше.
Максим Лазаренко все еще не позвонил. Егор пробовал звонить сам, но майор был вне действия сети. А может, просто выключил телефон и где-нибудь пьянствует. У майора сейчас тоже не лучшие времена.
Кремнев покосился на спящую Ольгу. Он чувствовал себя полным дерьмом, но, несмотря на это, был счастлив. Но что делать дальше? Как разрубить этот узел?
Мария в Москве, и она беременна. А он здесь, в Дэнске, в постели с другой женщиной. И он счастлив от любви. Почему так получилось? Бес ли его попутал, или Бог надоумил? В любом случае, это сильно смахивало на предательство. А Егор был уверен, что на свете нет вещи отвратительнее, чем предательство.
Пожалуй, так паршиво, как сейчас, Егор себя чувствовал только однажды, и случилось это много-много лет назад.
Егору тогда было лет десять, не больше. Однажды он подбил друга Виталика забраться в чуждой яблочный сад и поживиться спелой, сочной «антоновкой».
Виталик долго сопротивлялся. Он был очень воспитанным мальчиком, и родители, потомственные интеллигенты, вдолбили ему в голову, что воровать нехорошо.
Егору, который никогда не знал родительской ласки и которого жизнь научила быть хитрым и вертким, данный подход казался глупым.
Он вступил с Виталиком в дискуссию и, будучи более энергичным и напористым, сумел переубедить интеллигентного мальчика. В глазах Виталика все еще стояло сомнение, но, не устояв перед напором друга, он пошел с Егором «на дело».
Однако перед самым забором снова остановился и спросил:
— Я если нас поймают?
— Не поймают, — заверил друга Егор.
— А если за нами погонятся? — не сдавался Виталик. — Ты ведь меня не бросишь?
— Конечно, нет! — сказал Егор и даже обиделся.
Как он мог такое о Егоре подумать? Егор Кремнев никогда не бросает друзей. Все это Егор хотел высказать Виталику, но тот уже шагнул к забору.
Высокий забор, огораживающий сад, был увит колючей проволокой. Но для двух проворных мальчишек препятствие оказалось легкопреодолимым.
Пса, который охранял сад, Егор «подкупил» еще накануне. Средством подкупа была нарезанная кругляшами копченая колбаса, которую Егор стащил в магазине.
— Джек! — тихо позвал Егор.
Огромный черный пес выбрался из будки и завилял хвостом. Егор вынул из кармана несколько кругляшек колбасы и швырнул псу. Тот поймал колбасу на лету и мигом ее проглотил.
Все это время
— А он нас не укусит? — опасливо спросил он, глядя на огромные клыки пса.
— Не должен, — ответил Егор. — Но точно предсказать нельзя. Он же не человек.
Егор протянул другу колбасу:
— Теперь ты. Покорми его, чтобы он тебя полюбил.
Виталик взял колбасу и стал швырять псу кругляшки.
— Ну, вот, — сказал Егор, когда колбаса закончилась. — Теперь вы друзья.
— Что дальше? — спросил Виталик.
— А дальше лезь на дерево и рви яблоки, — ответил Егор.
И тут же показал Виталику пример, быстро вскарабкавшись на ближайшее дерево.
Сорванные яблоки пихали по карманам и за пазуху. Сердце у Егора учащенно и восторженно колотилось от сознания опасности. Говаривали, что у сторожа Кузьмича, охранявшего сад, было настоящее ружье и что стреляло оно солью.
За пятнадцать минут Егор успел распихать яблоки всюду, где только можно. Он уже собирался слезать с дерева, как вдруг дверь сторожки хлопнула, и старческий голос завопил:
— Ах вы, сучата!
— Атас! — крикнул Егор и быстро скользнул по ветвям яблони вниз.
— Ну, я вас! — орал сторож. — Трезор, куси их!
Черный пес, до сих пор мирно дремавший неподалеку, вспомнил вдруг о своих обязанностях и с оглушительным лаем бросился к дереву, на котором сидел Виталик.
— Витась! — заорал Егор. — Ходу!
И сам опрометью бросился к забору. За спиной у него громыхнул выстрел. Что-то со свистом разрезало воздух. Добежав до забора, Егор подпрыгнул, ухватился за деревянную перекладину, белкой вскарабкался наверх, сиганул вниз — и был таков.
Оказавшись по ту сторону забора, Егор не остановился, не замешкался и не обернулся, а побежал прочь. Лишь добежав до ближайшей пятиэтажки и свернув во двор, Егор остановился.
Половину яблок он растерял по дороге, но другая половина все еще билась у него за пазухой, мешая бежать. Егор бежал так быстро, что запыхался. Сердце колотилось в груди как бешеное. Он наклонился и попытался отдышаться. Через полминуты это удалось.
Егор выпрямился, и тут вдруг его пронзила страшная мысль: «А где Виталик?!» Егор завертел головой, надеясь, что приятель где-нибудь поблизости, но того нигде не было.
— Витась, — тихо пробормотал Егор.
Он вытянул свитер из штанов и вытряхнул яблоки на землю. Затем побежал обратно. Вывернув из-за угла дома, Егор остановился.
Виталик сидел на земле и плакал. Волосы его были всклокочены. Под глазом темнел синяк. Разбитые губы испачканы кровью.
— Витась! — окликнул друга Егор.
Тот поднял на него заплаканные глаза и проговорил — презрительно, зло, обиженно:
— Ты меня бросил!
— Витась, я…
— Ты меня бросил, — повторил Виталик, размазывая по лицу кровавые сопли. — Не подходи ко мне больше.