Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв
Шрифт:
— Я подумал, они, наверное, выбивают трубку мира после трюка, который они учинили с одним из моих клиентов.
То обстоятельство, что это был один из клиентов Мэлони, не удивило Фланагана. У Мэлони имелись клиенты повсюду. Он пожал плечами.
— Просто небольшая оплошность. Так зачем вы хотели увидеться со мной? — поинтересовался Фланаган.
Мэлони ответил вопросом на вопрос:
— Как вы думаете, кто убил Зубастого Спаатца?
Фланаган снова пожал плечами, затем залпом выпил джин и потянулся за пивом.
— Так расскажите
— Это не моя работа.
Мэлони наблюдал за тем, как Фланаган поднимал стакан с пивом. Когда стакан оказался в двух дюймах от большого рта полицейского, спросил:
— А тот шутник, которого ухлопали в проулке возле моего отеля, — что с ним случилось?
Стакан с пивом застыл в воздухе, не достигнув рта Фланагана, но только на секунду — как раз настолько, чтобы Мэлони убедился, что он застыл в воздухе.
— Какой еще шутник?
— Будь я проклят, если я знаю. Вы работаете в бригаде по расследованию убийств, а не я. Люди, застреленные из револьверов на улице, — это ваше ведомство.
— Ничего не знаю об этом, — сказал Фланаган, — так, может, будет лучше, если вы расскажете мне. — Увидев, что Мэлони не отвечает, он спросил: — Что вы там такое слышали?
— Только слухи.
— Значит, это были фальшивые слухи! Никого не убивали в проулке возле вашего отеля.
Мэлони усмехнулся про себя. Его интересовало не только что говорил Фланаган, а как он говорил. Эта крупная птица из бригады по расследованию убийств сейчас чувствовала себя растерянной. Мэлони слишком давно знал Фланагана, чтобы разобраться в его реакции. Если Фланаган очень осторожно поставил стакан на стойку и забыл вытереть пот тыльной стороной ладони — значит, он не уверен в себе.
Мэлони проговорил:
— У вас есть несколько минут? Я хочу вам кое-что показать в своем офисе.
— У меня нет времени, — проворчал Фланаган.
— Это не займет и десяти минут.
— Это важно?
— Может быть.
Тон Фланагана выражал неохоту.
— О’кей, но давайте побыстрее.
Когда они вошли, Мэгги О’Лири читала роман в бумажной обложке и даже не сделала попытки спрятать его.
— Что новенького? — весело поинтересовался Мэлони.
— Ничего важного, — ответила Мэгги.
— Прекрасно, — произнес Мэлони, — это значит, что сегодня преступность не особенно свирепствует. Послушайте, милочка, вы не занырнете в соседний кабинет и не одолжите на несколько минут магнитофон у Клинта Кейна?
— Нет, — холодно ответила Мэгги.
Брови Мэлони поднялись.
— Вы хотите сказать?..
— Да. Я видела, как они входили.
— О’кей. Я сам позабочусь об этом.
Мэлони постучал в дверь соседнего офиса. После небольшой паузы Кейн открыл со скрипом дверь и выглянул наружу.
— Хочу временно воспользоваться вашим магнитофоном, Клинт.
— О’кей, но какого черта вы не купите себе собственный?
— Я должен его скоро заказать, — небрежным тоном соврал Мэлони. Спиной к нему стояла маленькая брюнетка и смотрела в
Вернувшись к себе в офис, Мэлони сказал Мэгги:
— Мы некоторое время будем заняты. Отсылайте всех, кто бы ни пришел, — и закрыл дверь.
— Что это значит, черт возьми? — проворчал Фланаган.
— Спокойствие… спокойствие… — Мэлони вставил пленку, нажал на пуск и сел, чтобы обрезать сигару. Тут раздался голос Фланагана, однако говорил не он сам. Его голос выплывал из магнитофона, в то время как настоящий Фланаган сидел, свирепо глядя на аппарат. Он вышел из оцепенения, когда проиграла четверть пленки. Фланаган стремительно пересек комнату и выключил магнитофон. Резким движением вытащил кассету и, кипя от ярости, остановился посреди комнаты.
— Где вы это достали?
— У меня имеются конфиденциальные источники информации. Так называемые сведения, сообщаемые адвокату его клиентами.
— Но их, черт возьми, нельзя инкриминировать!
— Разумеется, нет, — успокоил его Мэлони.
— Кроме того, я сейчас заберу у вас пленку. И если вы полагаете, что сможете вернуть ее обратно, Мэлони, то вы сумасшедший.
— Будьте же моим гостем. Это — подарок.
— Значит, вы сделали копии!
— Вы считаете, что я могу унизиться до чего-нибудь настолько вульгарно?
— Мне чертовски хорошо известно, на что вы способны!
— Но как вы сами сказали, тут нечего инкриминировать, — Мэлони долго, задумчиво затянулся сигарой. — Хотя скажу вам одну вещь. Вы ведете чертовски интересную половую жизнь. И до сих пор я не знал, что на пленке может так отчетливо получаться голос. Кстати, он у вас приятный, Фланаган. Любой, кто однажды услышит хоть десяток слов, произнесенных вами, сможет его сразу узнать.
— Вы этого не сделаете, — простонал Фланаган.
— Безусловно, нет, Фланаган, — снова успокоил его Мэлони. — Но я все время думаю, как удачно вы дурачите этих Ключески и Скенлона. Но нет худа без добра. Если бы они получили ордер на обыск, то эта пленка как улика была бы утаена на Соут-Стэйт-стрит. И во время слушания дела моего клиента мне, наверное бы, пришлось проиграть ее в суде.
Эта мысль заставила Фланагана снова затрепетать.
— Молли уйдет от меня, — пробормотал он. — Мои дети будут смотреть на своего отца, как на…
— …как на старого развратника, — перебил Мэлони.
— Что вы хотите от меня? — прохрипел Фланаган.
— Ничего. Только мне кажется, что два старых приятеля должны быть друг с другом на равных.
— Сколько у вас экземпляров этого? — спросил Фланаган.
— Только один, — невинным тоном ответил Мэлони.
— И вы отдадите мне его после того…
— …после того, как мы будем на равных.
Плечи Фланагана обмякли.
— О’кей, что вы хотите узнать?
— Ну, как старого приятеля я хотел спросить, какого черта вы делали в кабинете этого психоаналитика?