Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
– Мы были близки. Она часто говорила о вашей бабушке.
– Но вы сами никогда не встречались с Юнис?
– Линь нарисовала яркую картину. Бородавки и все такое, как говорится. Вы хорошо знали свою бабушку?
– Не особенно. К тому времени, когда я родился, она уже жила в Зимнем дворце и не очень часто приезжала в Африку. Честно говоря, я не думаю, что мы ее сильно интересовали.
– Но сейчас она представляет для вас интерес.
Очевидно, Аретуза знала о перчатке, о захоронении в Пифагоре, о марсианском ракурсе.
– Я впутался в то, к чему предпочел
– Конструкт, да. Я знаю об этом. Доблестное усилие.
– Я удивлен, что вы это одобряете. Начнем с того, что это мыслящая машина. А Санди сказала мне, что моя бабушка нарушила свою часть сделки с Линь Вэй.
– Вода под мостом. В последующие годы Линь Вэй не питала к ней недоброжелательства. Я не вижу причин, по которым проект Санди не должен быть отмечен.
– В знаниях конструкта есть пробелы. Он даже не помнит Линь Вэй.
– Нет?
Его глаза понемногу привыкали к темноте. Аретуза была вытянутой формы, она парила в воде под углом, ее голова была ближе всего к нему, а хвост дальше и ниже. Он был совершенно уверен, что это был кит. Размер и форма, ласты по обе стороны ее обтекаемого тела, дозвуковая связь. Единственный оставшийся вопрос заключался в том, родилась ли она китом или приобрела такую форму в результате послеродового генетического и хирургического вмешательства.
Он не знал ничего подобного ей нигде в мироздании. Кит с интеллектом человеческого уровня или человек, превратившийся в китообразное. Он не был уверен, что было бы более чудесным.
– Вы знаете, что на самом деле произошло на Меркурии?
– Я знаю, что это был обман, - ответила Аретуза с очевидной осторожностью.
– Совсем недавно я поймала себя на том, что задаюсь вопросом, как далеко простирался этот обман.
– Она остановилась и, лениво взмахнув ластами, начала вращать свое массивное тело.
Преодолев несколько метров воды, Джеффри почувствовал потрясающую обратную волну.
– Когда вы двое разговаривали в последний раз?
– Как раз перед тем, как она умерла. Я дозвонилась до Зимнего дворца, поговорила с ней в этих ее безумных джунглях. Возможно, я была одной из последних, кто разговаривал с ней.
– Я удивлен, что вам было о чем поговорить.
– Я чувствовала себя обязанной. Ваша бабушка сыграла ключевую роль в проекте Окулар.
Он вспомнил, что сказала ему Санди.
– Это был какой-то телескоп, верно?
– Машина для картографирования экзопланет, - поправила Аретуза ученым тоном.
– Сверхбольшая матрица облака Оорта [Oort Cloud Ultra-Large Array - сокращенно Ocular]: рой глаз, устремленных во внешнюю тьму, соединенных вместе в лазерные интерферометры, чтобы они могли функционировать как единая огромная линза, шире Солнечной системы. Даже наполовину законченный, он был поразительным техническим достижением. Но у Линь Вэй разбилось сердце, когда она увидела, что стало с ее прекрасным ребенком.
– Я мало знаю о связях Юнис.
– Вашу семью привлекли, чтобы помочь с тяжелой работой. Взамен мы передали
– Что было ложью.
– Джеффри предположил, что теперь не будет ничего плохого в том, чтобы пересказать то, что ему рассказали.
– Они занимались незаконной работой с искусственными интеллектами.
– В то время мы так и думали. Но Юнис была слишком умна, чтобы позволить себе быть почти пойманной таким образом. Если бы она действительно очень хотела проводить незаконные исследования в области ИИ, она бы нашла для этого другое место, такое же далекое от Когнитивной полиции, как Меркурий. В конце концов, существует целая система. Недостатка в темных углах нет.
– Вы хотите сказать, что происходило что-то еще, помимо ИИ?
– Объект питался от сети запуска Окулара. Он что-то делал.
– Юнис поставила дымовую завесу, чтобы скрыть дымовую завесу?
– Вы слышали о том, чтобы прятаться у всех на виду? Даже Линь Вэй в то время ни о чем не догадывалась. Она была настолько зациклена на идее, что под прикрытием физических исследований проводятся незаконные исследования в области ИИ, что ей никогда не приходило в голову внимательно присмотреться к самому камуфляжу, к тому самому, по отношению к чему Юнис не прилагала никаких усилий, чтобы скрыть.
– Значит... все это время это была физика?
– Но Джеффри не видел, с чего бы еще начать эту мысль.
– Физика с самого начала, - сказала Аретуза.
– Это всего лишь предположение, - сказал Джеффри.
– Юнис пропала. Линь Вэй утонула. Если тогда умные головы не нашли на Меркурии ничего нетронутого, то и сейчас, спустя столько лет, там ничего не будет.
– Так что поищите где-нибудь в другом месте. Несомненно, вы заметили планету, спроецированную на мою сферу.
– Мне было интересно, когда вы дойдете до этого. Это реальный мир или симуляция?
– Достаточно реальный. Это синтезированное изображение Девы 61f, планеты, которую мы называем Крусибл. Это чуть меньше двадцати восьми световых лет от нас - едва ли какое-то расстояние вообще по космическим меркам. Прыжок и перескакивание. Я показала Крусибл Юнис, потому что в нем было что-то такое, что-то замечательное, что Линь Вэй хотела бы, чтобы она увидела.
– И вы бы знали все о намерениях Линь Вэй, не так ли?
– В этом вопросе есть странный подтекст, - парировала огромная фигура с безошибочной угрозой.
– Как хотите, - сказал Джеффри. Он снова думал о девушке при "рассеянии", воплощении, имевшем поразительное сходство с молодой Линь Вэй.
– Это открытие, - продолжал он.
– Разве это не должно стать достоянием общественности?
– Скоро так и будет. Открытие было сделано в конце прошлого года, менее четырех месяцев назад. Мы все еще находимся в фазе эмбарго, а это означает, что... на данный момент... вероятно, в Солнечной системе в настоящее время менее дюжины человек имеют доступ к этим данным. Все они, кроме одного, имеют тесную связь с Окуларом. Вы - исключение.