ВСТРЕЧИ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ

Пламя живого огня на земле, Вкруг темень – хоть выколи глаз, Мне очень грустно и грустно тебе, Сидим мы вместе последний раз. На перекрестье таежных путей Случай не часто сводит двоих, И вот потому всего вкусней Суп из консервов твоих и моих. В

ночной тишине грохочет порог Страшную встречу готовит мне. У жизни много различных дорог, Ты в горы уйдешь в предутренней мгле. Когда рассвет над притихшей рекой Растащит тумана густые клубы Махнем на прощанье друг другу рукой, Я двину на север – на запад ты. Но где не пришлось бы нам завтра идти Запомни этот огненный круг, Запомни и знай, что где– то в пути Нелегкой тропой пробивается друг.

В первый поход летом 1957-го года я попал случайно. Благополучно окончив второй курс радиофака, я размышлял, чем заняться летом. У нас в университете, одной из первых в стране, была организована туристическая секция, и мой однокурсник Артур Ш. в прошлом году уже ходил в поход на Алтай. В этом году Артур решил сам организовать поход на Северный Урал и активно уговаривал меня присоединиться к нему. Я согласился, и до конца жизни благодарен Артуру, за то, что он затащил меня в горы. Теперь об этом можно рассказать, и вы будете смеяться, но я не мог себе представить, как буду стоять на вершине горы – ведь вершина горы острая …

Настал день отъезда. С большим трудом я взвалил на плечи тяжеленный рюкзак и, пошатываясь под его тяжестью, вышел на улицу. Как истый джентльмен, я решил зайти за девушкой Н., чтобы помочь ей добраться до вокзала. Девушка Н. также отправлялась в поход первый раз.

Добравшись до ее дома, я скинул рюкзак под окнами своей попутчицы, недоумевая, как же удастся надеть его снова. Рюкзак моей спутницы весил так же изрядно. Пока я пытался погрузить его на хрупкие плечи будущей походницы, добрейшая Анна Ивановна, родительница девушки, забеспокоилась: не стащили бы мой багаж, оставленный под окном без охраны. Я её успокоил: не украдут по причине того, что не смогут его поднять … В своем малодушии, я не возражал, если бы стащили мой вьюк – тогда можно достойно вернуться домой и не ехать в этот непонятный поход. Но судьба распорядилась иначе, домой я не вернулся, и почти каждое лето без малого тридцать лет таскал рюкзаки, путешествуя по разным горам нашей Родины.

Не забыть первый день первого похода, когда мы двадцать два километра тащились по жаре от железнодорожной станции Черемхово до живописнейшего таежного села Всеволод-Благодатское.

Не все благополучно закончили этот переход, одна наша девушка заболела. Не было бы счастья – да несчастье помогло. Три дня мы жили в этом благодатном селе, поедая продукты с целью уменьшения веса рюкзаков, и ожидая выздоровления болезной.

Потом

еще один тяжелый переход привел нас к подножью высочайшей вершины этого региона, которая носила странное название Денежкин Камень. Оказалось, что этот «камень» представляет собой огромную груду курумника (нагромождение огромных камней), на которую взобраться не столько трудно, сколько утомительно.

Мои опасения по поводу острой оконечности горы не оправдались. На вершине было достаточно места, для размещения не менее роты солдат.

Чтобы был понятен дальнейший сюжет, надо сказать, что у нас в обиходе была любимая песня под названием «В пещере каменной». Вечером у костра мы с воодушевлением пели про то, как некоторые товарищи нашли в пещере бутылку водки вместе с закуской в виде цыпленка, но этой халявы показалось им мало. Продолжив исследования, они, по-видимому, в той же пещере, нашли бочонок водки рядом с жареным барашком, но и эта находка не удовлетворила поисковиков. И только после обнаружения источника водки в совокупности с жареным мамонтом, эти товарищи заорали дурными голосами: «Хватит!». В походах мы практически не пили (спиртного), но эта песня нас изрядно взбадривала, оживляя воспоминания о прелестях городской жизни.

Но речь сейчас о другом. Долго ли коротко ли, но по хребтам Среднего Урала вышли мы к подножию горы со странным названием Мартай, на которую намеревались сделать восхождение. Зачем? А черт его знает. Так уж положено в туристском походе: это только понарошку поется, что умный в гору не пойдет и умный гору обойдет.

День клонился к вечеру. Какое то беспокойство присутствовало в окружающем ландшафте. Обширная площадка у подножия горы была покрыта зелеными мхами. Каменная осыпь Мартая круто вздымалась ввысь, сама вершина была скрыта в тумане (или в облаке?).

У нас под ногами, в долине, виднелись бараки, скорее всего нежилые. Кто –то из просвещенных спутников вспомнил смутные рассказы о лагерях заключенных, которые разбросаны в тайге… Какая то маята была на душе.

Долго стояли мы, не снимая рюкзаков, озираясь и выбирая место для ночлега. Вдруг до моего обоняния донесся слабый, но вполне отчетливый запах спирта. Я было подумал, что этот запах пригрезился мне с устатку, но вдруг стоящий рядом пьющий товарищ стал также лихорадочно нюхать воздух.

Потом выяснилось, что мы с товарищем почти одновременно вспомнили любимую песню и, не сговариваясь, начали «валять дурака». Не снимая рюкзаков, встали на четвереньки и, задыхаясь от смеха, поползли по зеленым мхам, имитируя поиск пещеры с водкой. Но шутки шутками, запах спирта не только не исчезал, но даже усиливался. Более того, присутствовал своеобразный вектор запаха, направленный в сторону движения моего товарища. Как потом выяснилось, для него запах ощущался по всей картушке компаса.

На радиофаке из нас готовили материалистов и в разную чертовщину мы не верили. Но все же, все же… Горная страна, странное урочище у подножия горы со странным названием Мартай… Вдруг, чем черт не шутит, бьет где то из под земли ключик с огненной влагой. Открытие!

Так мы с товарищем ползали на четвереньках, заводя друг друга, пока не подползли к подножию командира. Командир попытался вернуть моего товарища в прямоходящее состояние, поймав его за рюкзак. Рука командира почувствовала в правом наружном кармане вещмешка некоторую мокроту, которая издавала отчетливый запах огненной воды.