Вторая попытка
Шрифт:
Веренков пожал плечами:
– А что тут неясного? Эксперимент над твоим подопечным... Жестокий эксперимент, недопустимо жестокий! Останься кто-то из них в живых, отвечал бы по всей строгости. Но сейчас... Неужели ты не считаешь, что они достаточно искупили свою вину? И нужно еще позорить их память?
"Да плевать я хотел на их память!" - едва не сказал Евгений... но предпочел более мягкую формулировку:
– Вы не поняли: я не собираюсь сводить счеты, тем более теперь. Но я хочу знать: зачем понадобился этот садистский эксперимент? Что такое они узнали? Вспомните, как было дело: они прочитали дневник предсказательницы, которая два года
– В этом дневнике - в самом факте его наличия!
– как раз и была возможность устроить провокацию против твоего Сэма. Это все, что можно сказать достоверно. Остальное - синдром кладоискательства.
– Вы так думаете?!
– возмутился Евгений.
– Да, я так думаю, - жестко подтвердил Веренков.
– И не советую тебе думать по другому! Потому что если подходить к проблеме подобным образом, то тебя тоже следует начать подозревать - в убийстве или организации убийства! Где неизвестность, там и ужасы, так?
– Как раз такого подозрения, - тихо сказал Евгений, - я и боялся.
– И трижды дурак!
– с непривычной грубостью отпарировал Веренков. Откуда у тебя такое экзальтированное мышление? Какого черта... ты исследователь или сочинитель комиксов?! Где логика, где принцип экономии мышления? Почему для объяснения элементарного несчастного случая нужно привлекать какие-то фантастические версии? Почему пропажа дневника служит доказательством его важности?
Евгений задумался: сказанное звучало абсолютно логично. Действительно: то, что страницы исчезли, формально еще ничего не доказывает. Вот только...
– Пусть я "трижды дурак", как вы выразились, - не глядя на Веренкова, упрямо возразил Евгений, - но вы сами не были уверены в моей невиновности! Чтобы убедиться в ней, вам требовалось поговорить со мной. Возможно, вы даже собирались устроить мне какую-то специальную проверку - потому и хотели отложить встречу до завтра...
– при этих словах Ян усмехнулся, но ничего не сказал, и Евгений торопливо продолжил: - Получается, что все не так просто, как вы хотите показать?!
– Если бы все выполняли свои обязанности так, как положено, жить вообще было бы гораздо проще, - с демонстративным равнодушием сказал Веренков.
– Тебя ведь не удивило, что ты сумел добыть в техотделе черновик подделки, хотя такие вещи должны уничтожаться? Почему же тебя так тревожит пропажа нескольких листов бумаги? Потеряли, выбросили, засунули куда-то!.. Никлас никогда не отличался аккуратностью, ты же знаешь...
– Но если... Вы ведь должны проверять работу погибших! Может быть, что-то обнаружится?
Не будь Евгений "веренковским любимчиком", взгляд Яна испугал бы его.
– Работу одного из них, - сухо заметил он, - ты уже проверил. Хорошо проверил, прими мои поздравления! Я ничего не могу добавить к твоему анализу, несмотря на то, что, в отличие от тебя, действовал вполне легально. А по поводу Максима... Я скажу тебе, чтобы ты не пытался снова "играть в шпионов": никаких следов интереса к "Лотосу" в его бумагах нет! Абсолютно...
– Он хлопнул рукой по столу и в упор взглянул на Евгения: - Я удовлетворил твое любопытство?
– Да, но...
– Опять "но"?! Что тебя еще интересует?
Евгений вздохнул про себя - будь он искренне верующим, то перекрестился бы - но все-таки сказал:
– Меня интересует, что содержали пропавши записи. Я не верю вашим уговорам! Эсперы упоминали, что Тонечка вела какие-то
Веренков жестом остановил Евгения, вздохнул, неторопливо поднялся и извлек из сейфа большую картонную папку.
– Ты изучал досье этой предсказательницы?
– поинтересовался он.
– Только компьютерное, - отозвался Евгений, поняв, что находится в папке.
– Но там не нашлось ничего любопытного...
...Да, сведения о Тонечке не были подробными: СБ обратила на нее внимание как на слабую предсказательницу всего за полгода до "Лотоса". Работала она тогда уборщицей в кафе... несчастная девочка! Впрочем, эсперы нередко выбирают подобные занятия - когда зарабатывать на жизнь с помощью своего дара не умеют, но тем не менее хотят "сохранить интеллект" для занятия магией. И до сих пор Евгений считал, что с Тонечкой именно так и было - и только после "Лотоса" она достаточно развила свои способности... и даже сумела понять что-то такое, из-за чего даже Виллерс, весьма трезвый и разумный исследователь, рискнул не только карьерой, но и жизнью!
Неужели удалось выяснить что-то еще о Тонечке? Может быть, это прольет свет и на ее последнее открытие?! Евгений торопливо пододвинул к себе папку...
...Первые страницы не дали ничего нового: те же скупые, неполные, равнодушные сведения. Что же имел в виду Веренков? Евгений понял это, только когда начал читать протокол полицейского расследования...
Оказывается, все это время Тонечка жила по фальшивому паспорту! Просто невероятно... Евгений долго разглядывал этот жуткого качества документ - и решительно не мог понять, как можно было жить с ним столько времени! Впрочем, Юля говорила, что Тонечка всегда была очень осторожна, и к тому же неплохо владела внушением - того и другого вполне достаточно, чтобы избегать рискованных ситуаций...
– Несмотря на поддельные документы, в полицейских архивах она не числится, - заметил Веренков.
– Мы делали запрос, ответ был отрицательным...
Евгений был совершенно ошарашен. Теперь судьба Тонечки - и то, что он еще раньше знал из ее досье, и то, что недавно рассказала Юля представилась ему совершенно в новом свете!
Поддельные документы и отсутствие явного уголовного прошлого сочетание интересное, но увы, из него мало что можно извлечь. Участница нераскрытого преступления? Возможно... Эмигрантка? Тоже возможно... Причем если эмигрантка, то скорее всего не из Шатогории - иначе она просто обратилась бы в СБ за помощью!
Ну, и что делать? Евгений представил себе, с какими трудностями будет связано выяснение хоть чего-нибудь в этой истории... особенно теперь, когда даже со смерти Тонечки прошло уже больше года! Нет, черт побери Ананича: можно ли быть таким разгильдяем?!
– Господи, неужели этот недоумок не понимал...
– начал Евгений.
– Женя!
– непонятно, серьезно или нет прервал его Веренков.
– О мертвых - либо хорошо, либо ничего...
– Тогда объявим неделю молчания в честь Никласа Ананича!
– резко ответил Евгений.
– Конечно, чего уж там... Теперь, когда прошло столько времени, для организации расследования понадобится масса усилий, вы это хотите сказать? Согласование с полицией, излишняя огласка? И все это безо всякой гарантии результата...