Выбор
Шрифт:
Тихо. Безопасно.
Можно расслабиться.
Это — тоже счастье.
— Государыня Добряна…
Добряна рукой махнула.
— Зови по имени, государь, ни к чему тебе кланяться. Я тебя всегда в роще видеть рада буду.
— Спасибо, Добряна.
— И задавай вопросы, государь. Не так у вас много времени, а мне бы еще с Устей поговорить. И тебе полежать хоть немного, я тебя еще б полечила…
— Я о лечении и хотел поговорить. Я… я знаю, кем моя жена оказалась.
Борис приговора побаивался. Но… лучше о таком знать. Государю наследник всегда надобен, и готовить его заранее требуется, иногда и за десять лет, за двадцать. А то упадут дела на голову нежданно-негаданно, растеряется следующий царь, а в делах государственных растерянность смерти подобна. Некоторые и вовсе для трона не годны, но как они к власти рвутся!
Волхва в государя всмотрелась внимательно, подумала пару минут.
— Ты ведь уже был отцом, государь. Что изменилось с той поры?
— Марина… могла она повредить что-то?
Добряна смеяться не стала. Вместо этого помолчала еще пару минут, к государю пригляделась
— Нет, государь. Все у тебя хорошо, и детей ты сделать можешь, и ежели что, лет тридцать у тебя еще впереди, а то и на поболее здоровья хватит. Ты приезжать не забывай, а я помогу, порадею.
Борис выдохнул радостно.
Тридцать лет?
Это он и жениться успеет, и наследника сделать, и вырастить, и обучить. Это ж подарок!
А еще… хоть и говорила ему Устинья, а только и проверить не помешает.
— Добряна… а Устинья — кто? Волхва она? Или нет?
Добряна прищурилась.
Видно было, что и вопрос ей не в радость, и ответ, но лгать не стала волхва.
— Устинья не волхва, вернее сказать, не вполне волхва. Сила в ней проснулась, кровь заговорила, а вот клятвы она не давала, служения не принимала. Захочет среди людей жить — ее право. Ей и замуж выходить можно, и детей рожать.
— Они волхвами будут?
— Нет. Не обязательно. Могут сильнее быть, умнее, удачливее обычных людей, но не волхвы. А могут и силу унаследовать. Опять же, от их выбора все зависеть будет. Устинья тоже может служение принять, но может и своей жизнью жить. Ее право, ее выбор.
— Это хорошо.
Волхва это обсуждать не стала. Вместо этого поманила она кого-то. Оглянулся Борис, нахмурился.
Давно не видывал он такого воина. Высокий, мощный, лицом чисто погибель девичья, кудри по плечам золотом рассыпаны. А двигается так…
Борис с ним не справился бы, это уж точно.
Добряна рукой повела.
— Познакомься,государь. Это Божедар, богатырь он, мне на подмогу прислан с дружиной малой.
— И тебе,государь, послужу, когда воля твоя будет.
Борис брови поднял.
— На подмогу?
— Не могу я воевать, государь,женщина я. Целить — мое дело, а убить не сумею. А ведь неладное что-то происходит на Ладоге, и кому доверять, не знаю
Божедар опять кивнул.
— Хочешь,государь, на иконе поклянусь? Я здесь, покамест Добряне помощь требуется, потом к семье вернусь своей.
Борис кивнул задумчиво.
— Мне ты чем послужить можешь?
— придет время, государь, там и решишь. Покамест просто ты обо мне знаешь, и ладно. Есть у тебя дружина малая,которая и не предаст, и любой твой приказ выполнит, так и знай.
— Благодарствую, — Борис кивнул, и Божедар за деревья отступил.
Так-то и ладно оно. Не его тут земля, не его воля,пусть государь о нем узнает. Так лучше будет.
— Прости,государь, что не упредила, а только случаи разные бывают. Знаешь ты теперь о Божедаре, мне весточку дашь, я ему скажу, что сделать надобно. Не обману, слово даю.
— Верю.
— А когда веришь, позволь и еще о тебе позаботиться.
Захлопотала Добряна, Бориса усадила в кресло, из старого пня сделанное, сама ушла ненадолго, вернулась с туеском березовым.
— Испей, государь, да отдохни чуток. Устя помогла тебе, видно это, но и еще хорошо бы здоровье поправить. Жизнью клянусь, это зелье тебе только на пользу будет.
Борис и спорить не стал. Выпил снадобье, на корни березовые откинулся. Пень старый, мощный, словно корнями его обнял, поддержал, не дал на землю опуститься. Борис глаза прикрыл, а через несколько минут уж и уснул крепко.
Добряна ветру пальцем погрозила, чтобы не смел будить — налетать, а сама к Устинье пошла.
Им поговорить требовалось.
— Чем я тебе помочь могу, Устя?
— Добряна, подскажи мне, что с царицей сделать можно?
— А что с ней сделать надобно? С Мариной же?
— Ламия она. Чем хочешь поклянусь.
Добряна построжела. Нахмурилась.
— Давай-ка мы с тобой не вдвоем поговорим. Втроем.
— С кем?
— Увидишь сейчас. Ему доверять можно, его Велигнев прислал. Божедар мою рощу охранять будет, а случись что — и тебе поможет. Есть дела, где волхвы бессильны, а мечам говорить надобно.
— Ох, надобно.
— Пойдем, поговорите. Государя я зельем лечебным напоила, ему отдохнуть надобно, а у нас часок свободного времени как раз будет.
Кого Устя не ждала найти у Добряны, так это здоровущего, под два метра ростом, парня. Считай — богатырь былинный.
Плечи широкие, кудри золотые на плечи ложатся, улыбка такая… один раз пройдется, сразу половина столицы ему на шею кинется. Вторая половина просто мужчины. А бабы… все лягут, ни одна не устоит! Как есть — красавец. И веет от него чем-то таким, мужским. Сразу чувствуется, что такой на руки поднимет — и по жизни через все невзгоды пронесет. Снежинке на тебя упасть не даст.