Выбор
Шрифт:
Не на Ладоге?
Так-то можно бы и здесь попробовать. Подкараулить, выстрелить из арбалета, да и давай Бог ноги! Но рисковать не хочется.
Это вам не Франкония какая, где дом в дом стоит, крышами друг по другу чертит. Бывал там Божедар, бывал. Налюбовался — до сих пор с души воротит, мерзкое место. Но по крышам там бегать можно. Здесь подворья! И по подворьям уйти сложно будет.
*- кому интересно см. покушение на адмирала Колиньи. Прим. авт.
Нет,
Лучше правда, обоз обогнать, да и подождать их в месте удобном. Арбалет с собой прихватить, на ведьму посмотреть… через прицел.
Это все боги одобряют, хоть наши, хоть иноземные. Так что Божедар поспешил женщин успокоить.
— Съезжу я, посмотрю, что там, в лесу, и вернусь.
И на лице Устиньи радость отразилась.
— Прошу тебя! Не верю я, что она просто уйдет! Ведьма есть ведьма, подлые они, мстительные! Сам ведаешь! Мне мстить будет — переживу. А когда Борису и всей Россе? Так, заодно, потому что сможет она это сделать? И месть эту детям завещает!
Божедар и не сомневался. Ведьмы хоть и хитрые, и расчетливые, а часто пакостят потому, что могут это сделать безнаказанно. И тут — будет. Он и не сомневался даже.
— Хорошо, Устинья, съезжу я, посмотрю. Когда там и правда все так… не вернется она. Никогда.
— Благодарю, Божедар.
— И когда понадобится что, говори. Велигнев попросил помочь вам, я и помогу.
Устя кивнула. Подумала немного.
— Есть несколько человек, проследить бы за ними. Можно ли?
— Кто именно?
— Мне бы узнать подробнее. Михайла Ижорский, боярин Раенский, Рудольфус Истерман, подворье Захарьиных. Два первых — что сейчас делают. Рудольфус Истерман в отъезде, да мне б хотелось знать, чем он занимался, откуда взялся, что ему в Россе понадобилось. Не могу я сказать точнее, но кажется мне, что неладно там. А подворье Захарьина… бабушка сказала, что в подвале у него Черную Книгу нашла. Но ведь не просто так она появилась? Не сама приползла?
— Разузнаю. Прикажу — мои люди и Захарьина из-под земли достанут.
— Благодарствую, Божедар.
— И про Истермана разузнаю.
— И… присмотри и за моей семьей. Пожалуйста. Один убийца приходил уж. А вдруг еще кого пришлют?
Божедар пообещал.
Волхвы просто так не попросят. Даже если волхва молодая, неопытная, чутье у нее хорошее. Лучше его люди лишний раз побегают, чем потом беда случится.
Устинья еще раз поблагодарила. Посмотрела чуточку беспомощно.
— Я неладное чую, а откуда угроза — не знаю. Только кажется мне, что корни в прошлом, а сегодня мы только росточки видим. Выполем — не поможет, прорастут наново, и детям нашим с той же угрозой драться придется.
— Орден?
— Может, и они. Не знаю я. Не вижу всего…
Божедар пообещал помочь.
Дел впереди будет много. Но…
Это его земля. Его вера. И нечего тут всякой нечисти разгуливать. Только лежать — можно. Но под землей и тихо.
Уезжали Борис с Устиньей через два часа. Довольные, спокойные.
Устя и с Добряной о своем поговорить успела, но тут волхва не помогла никак.
Разве что с огнем яснее стало, да приятного все одно чуть.
— Черный огонь — сила твоя, ты ее так видишь. Почему она на Федора так отзывается? А Сила вообще срабатывает часто на сильные чувства. Любовь, ненависть…
О, ненависти у Устиньи хватило.
На Бориса срабатывало по любви. На Федьку из ненависти? Похоже. А что добить его не удавалось — жалко, конечно. Но куда деваться?
— А припадки такие отчего быть могут?
— Болезнь, к примеру. Порча. Родовое проклятье. Но если твоя сила отозвалась, то или порча, или проклятье родовое. Агафья говорила про ритуал, но после такого ритуала дети здоровыми рождаются, только бесплодными, к примеру. А значит, еще и сверху наложилось что-то.
— У Захарьиных?
— Может, у них. Может, у отца ребенка.
— Борис проклятий не несет, я бы увидела.
— Да и я увидела бы. А Борис и Федор точно братья?
Устя только рот открыла.
— А…
— Что тебя удивляет? Государь Иоанн уж стар был, когда женился. Понятно, ребенка и в таком возрасте зачать можно, но ежели помогли ему?
Устя задумалась.
Любаву она терпеть не могла. Но такое? Не подозревала она государыню в измене, и мысли ей такой в голову не приходило!
— Не знаю.
— Тут я не помощница, я тоже не знаю. А зря. Нам бы хоть как за земными властителями следить, ежели выберемся из беды, обязательно придумаю что-нибудь.
Устя кивнула, ровно марионетка, но мысли ее сейчас о другом были.
— Добряна, а проверить это как-то можно? Братья они или нет, и Федора… проклятие или порча?
Добряна руками развела.
— Чтобы родство проверить по капле крови от каждого надобно.
— Бориса я уговорить могу. А Федор… нет у меня его крови.
— Ежели будет, приноси. Посмотрим…
— Хорошо. А с остальным как быть?
— Смотреть надобно. Мне в город сейчас хода нет, роща не отпустит, сам же Федор сюда не придет, не уговоришь. Можешь прабабку свою попросить, она к месту не привязана, а порченых много видела. Еще и тебя поучит, как распознать их.
— Попробую. Спасибо, Добряна.
— Не благодари. Не за что.
— Все равно — спасибо. Поговорю с прабабушкой.
Время есть еще, дней через пять-шесть и поговорит.