Выродок
Шрифт:
Было совершенно непонятно, как решать проблему. Возвращение к прежней технологии требовало не только дополнительного времени, – а досужим сплетникам абсолютно незачем знать, что у Малфоев есть какие-то трудности, – но и денег, которых сейчас отчаянно не хватало.
Ник Джонсон и другие инженеры с пеной у рта уверяли, что совсем скоро поймут, в чем дело. Последний месяц они фактически прожили в лаборатории, пробуя различные варианты заклинаний, здесь же если и спали, – но все без толку. Время шло, а ничего не менялось. Последнюю неделю перед днем выпуска пробной партии компьютеров Драко тоже провел в
Тем не менее, Драко все равно верил, что его инженеры справятся. Но последний день отпущенного им срока почти закончился, а гостям, которые завтра придут в лабораторию, нечего показывать. Волшебные компьютеры, которые рекламировались с таким размахом, не будут произведены…
— А действие заклятий никак не связано с фазами Луны или Солнца? – безнадежно спросил Драко.
— Нет, не связано, – решительно ответила нумеролог Джанет Говард. – Я высчитывала двадцать пять раз – нет никаких закономерностей!
— Так, – Драко влез в ботинки и осторожно прошелся по огромной лаборатории. – Связки заклинаний проверяли? В них ничего не менялось?
— Сто раз проверяли, – в отчаянии бросил Джонсон, – все, как и тогда, но в течение двух месяцев заклятия работали, а сейчас – нет!
Драко сжал кулаки, стараясь скрыть отчаяние. Что говорить банкирам, журналистам, чиновникам и бизнесменам, которые завтра придут сюда?
— А рука? – спросил он, чтобы не зарыдать в голос. – Помнишь, ты руку порезал заклятием, очень похожим на Сектусемпру? Ее еще долго не могли залечить ни нашими, ни магловскими средствами… Может быть, у тебя рука стала хуже работать?
В лаборатории на миг воцарилась звенящая тишина, потом Ник длинно и изобретательно выругался и сказал бесцветным тоном:
— Это сейчас у меня рука работает нормально, а когда заклятие впервые получилось, я рукой двигал осторожно, чтобы порезы снова не закровоточили. Когда все зажило, я беречься перестал и вновь начал держать палочку правильно, а раньше действовал примерно так…
Осторожно взмахнув рукой с зажатой в ней палочкой, Ник произнес заклятие – и компьютер впервые за последние полтора месяца замерцал, показывая, что готов к работе.
На миг в лаборатории снова стало тихо, а потом все инженеры заорали:
— Ура!
Когда крики стихли, Ник растерянно произнес:
— Да… Вот ведь как бывает… Босс, убедительно прошу лишить меня премии за последние полтора месяца! Такой идиотизм нужно наказывать!
— И не подумаю, – Драко показалось, что он сейчас взлетит от счастья. – За последние полтора месяца ты проверил все возможные причины, которые могли мешать действию твоих заклинаний, и доказал, что неполадки возникают из-за чего-то иного. Это очень важная работа: без нее не удалось бы найти верное решение проблемы…
— Я требую справедливости по отношению к себе, босс, – негромко, но твердо сказал Ник. – Я облажался и должен быть наказан.
Драко с трудом сдержал улыбку. Ник, потрясающий инженер, был убежденным анархистом и считал бизнесменов источником зла. Владельца фабрики, где он работал, Ник называл боссом и раньше, но делал это с явной иронией. Сейчас в голосе
— Обсудим это позже, – Драко зевнул. – До утра вы управитесь?
— Да, – твердо ответила Джанет. – Я зарисовала точные траектории движения руки и палочки Ника и рассчитала их формулы, так что больше проблем не будет. И, раз уж зашел такой разговор, – сильнее всех виновата именно я. Три с половиной месяца назад я зарисовала лишь приблизительные траектории движения руки и палочки Ника и не стала выводить их точные формулы, ограничившись типовыми, которые приведены в учебнике по чарам. Остальные инженеры лишь повторяли действия Ника, и, пока у него получалось, все было хорошо. А когда его рука зажила, они все равно продолжали копировать его движения – и не понимали, что идет не так. Именно я, нумеролог, должна была заметить и рассчитать отличие действий Ника от стандартных, но не сделала этого. Так что виновата именно я. Именно меня нужно лишить премии…
Джанет вдруг умолкла и рассеянно погладила живот. Она была на седьмом месяце беременности, но отказывалась покидать лабораторию до тех пор, пока проблема не будет разрешена.
— Об этом мы тоже поговорим позже, – Драко чувствовал, что засыпает на ходу. – Что ж, если все хорошо, то я иду домой – спать. Мне завтра лицом работать – речи перед гостями толкать… Ник, Мэган, вы тоже поспите хоть немного: вам ведь завтра заклинать компьютеры у всех на виду… Спокойной ночи!
Он направился к двери и, открывая ее, услышал слова Ника:
— Спокойной ночи, босс!
Покинув территорию завода, Драко из последних сил трансгрессировал домой. Элен уже спала, но, услышав шум, проснулась и осторожно спросила:
— Как… дела?
— Великолепно!
Драко быстро разделся, лег рядом и обнял ее.
— Все получилось?! – Элен просияла.
— Да, – он не мог сдержать торжествующую улыбку.
— Расскажешь мне завтра, что у вас там было? – она прижалась к Драко и прошептала: – Сейчас тебе нужно спать…
— Умгм, – он провалился в сон почти сразу же, испытывая невероятное чувство покоя и счастья…
Драко вновь вынырнул из мешанины красок и звуков, вернувшись в палату. Так вот как выглядят самые вероятные варианты его будущего? Конечно, не слишком впечатляюще, но, честно говоря, могло быть и хуже. Жаль только, не получается вспомнить, какой совет он дал наглому парню–инженеру – его, кажется, Ником зовут? Но если удалось найти решение в будущем, – значит, это можно сделать без подсказок из прошлого…
Возвращаться в свое тело не хотелось, и юноша задумался, чем бы еще заняться. Интересно, если можно отправиться в будущее, то, наверное, есть путь для перемещения и в настоящем? Хотелось бы знать, как себя чувствует мама…
Драко вдруг увидел, что от его неподвижного тела на кровати теперь исходит еще один луч – на этот раз серебряный. Юноша скользнул по нему – и через мгновение оказался в знакомой палате больницы Св. Мунго.
Мама спала тихо и спокойно, без сновидений. Болезнь, мучившая ее так долго, теперь почти ушла. Драко погладил маму по голове, прошептал что-то ласковое и послал добрый и веселый сон – воспоминание о детстве, проведенном в родовом поместье. Мама, не просыпаясь, причмокнула губами и улыбнулась: ей было хорошо.