Выше головы! (CИ)
Шрифт:
— Именно! Ты меня пугаешь… Ты случайно не болен?
— Нет, я… Я так… — не объяснять же ему, что существуют естественные биологические причины ослабления моих умственных способностей!
«А люди и вправду глупеют, когда влюбляются…» Впрочем, по Ниулу не скажешь!
— А кто это? Я его знаю?
— Наверное. Жерардо Штейнберг. Первый Глава «Тильды», — и пояснил — видимо, с расчётом на моё подозрительное состояние. — В смысле самый первый — назначенный.
Я не сразу отреагировал — слишком неожиданной была фигура «врага»!
Слишком много вопросов теснилось в голове, но одно я понимал однозначно: этот шантаж был неспроста. Самый первый Глава Станции назначается Центром, что определяет отношение к нему.
В самом начале у станции попросту нет населения. Требуется время, чтобы люди, собравшиеся вместе на свежепостроенном объекте, стали тильдийцами. Два года — достаточно, но это не только два года самосознания и самоопределения, а ещё и два года гнетущего чувства, что независимость у станции фальшивая, и руководит всем человек, которого не выбирали.
Такое не забывают. Первый Глава — специфическая должность, по сути, конец карьеры, потому что баллотироваться после неё не рекомендуется. И это записано в профессиональном кодексе. После такого поста уходят в отставку — насовсем покидают Администрацию. И конечно, далеко не каждому предлагают этот пост. Человек должен быть проверенным, уважаемым и при этом согласным поставить «точку» на этом этапе своей жизни.
Заведомо временный Глава должен быть в ярости, что другой временщик посмел нарушить правила!
— Сколько ему лет? — наконец, спросил я.
— Сто двенадцать, — ответ Ниул — и переключил на профиль Штейнберга.
Но он не смог промолчать, и огласил вслух то, что казалось ему важным:
— Родился в 79-м. До автономных станций, обрати внимание. Тогда ещё никто не знал, что мы выберемся из Солнечной Системы. А он выбрался. И очень много сделал. Буквально по всем пунктам прошёлся — и выборным Главой был, и назначенным. А потом перевёлся в Профэксперты.
— Вы работали вместе? — вырвалось у меня.
— Нет, — ответил Ниул, и усмехнулся. — Рядом, но не вместе. Он много болел. Облучение, рак, ну и… Последние лет десять вообще не выходил из палаты. На нём что только не перепробовали…
«Чего же он ждал?» — подумал я, потом посчитал годы и догадался. Штейнберг ждал юбилея: полвека станции. Официальные торжества начнутся в следующем году: пятьдесят лет «Тильде-1», но день рождения — первого марта 192 года.
— Он написал заявку, — добавил Ниул. — И её выполнят, конечно. В предновогоднюю ночь.
— Понятно, — кивнул я — на эту ночь часто назначают выполнение процедуры
. — Родных нет?
— Никого нет. Только коллеги. Его навещают, но близких нет, так что он будет один, — Ниул откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в потолок. — Он вообще давно решил… Вот что ждёт каждого из нас,
— Брось! — фыркнул я.
— А что? Я со своими не общался уже лет пять, ещё до «Кальвиса» разошлись… Так что у меня будет то же самое: коллеги и одиночество.
— И ты тоже собираешься шантажировать кандидатов?
— Нет! — хмыкнул он. — Вот этого точно не будет!
— А как насчёт врачей? — осторожно поинтересовался я. — Всё-таки сто двенадцать лет. И лечение. Могло как-нибудь… — я сделал неопределённые движения пальцами в районе виска.
— Врачи говорят: с этой стороны он абсолютно здоров. До головного мозга метастазы не дошли. Он в здравом рассудке.
Мы снова помолчали. Я ожидал, что против Ниула будет начата кампания — а уж он-то прекрасно знал своих недругов! Уже на первых дебатах затронули эту тему, и он не удивлялся нападкам: знал, на что идёт. Но такой поворот…
Как повлиять на человека, которому до смерти осталось пятнадцать дней?! И который давно уже не волнуется насчёт своей репутации и вообще будущего. При этом его не просто слышат — к нему прислушиваются. И если он категорически против…
«Если он захотел помешать Ниулу, его ничто не остановит!» — я понял это со всей очевидностью. А потом покраснел и сжал челюсти, чтобы сдержать предательскую улыбку: «Если Ниул снимется, я смогу… с Зере… есть шанс!»
— А когда это пришло? — спросил я, сдавшись, расслабившись и полностью успокоившись.
— Сегодня утром.
— Кто-нибудь ещё знает?
— Его терапевт… В общих чертах.
— И что он говорит?
— Она, — уточнил временный Глава. — Она сочувствует. Я же объяснил: нет никаких показаний, чтобы объявить его невменяемым! Он определённо в своём уме.
— Вот как… А другие? Ну, другие Квартеры?..
Он побарабанил пальцами по столешнице.
— Я думал об этом.
— И?
— Рэй, ты, правда, здоров? — временный Глава нахмурился. — Шантаж — это не угроза перейти черту. Это состоявшийся переход. Вся Администрация извещена, что возникла опасность нарушения ФИЛДа и что профессиональная информация, доступная ограниченному кругу, может стать известной всем гражданам. Что делается в таком случае?
Я растерялся, потому что совсем не подумал об этом.
— Эээ… Ну… Статья… Я не помню номера, но меры принимаются в зависимости от ФИЛДа и статуса нарушителя. И для человека, который подал заявку и получил одобрение, вводится полная изоляция! — я вскочил на ноги от возбуждения. — Ниул, но он должен был знать это! Он должен был знать, что его изолируют после такого… При том, что он сам… Он должен был знать, чем всё кончится!
— Угу, — временный Глава пригладил волосы знакомым жестом и прищурился, как будто пытался разглядеть что-то в моём облике. — Знал, конечно. Он сорок лет проработал в Администрации и столько же — экспертом. Кому-кому, а ему объяснять, что будет, не надо…