Выстрел рикошетом

Талан Ольга

Мне казалось, что я всё очень хорошо придумал. Директор Джессика проводила меня до своей гостиной и даже велела роботу выполнять мои указания. Чем я сразу и воспользовался, скомандовав дать мне планшет для выхода в сеть и заварить травяной чай.

Мероприятие на следующее свидание я тоже нашёл очень быстро. Всего через неделю здесь, на Фриде, будет проходить фестиваль камнерезчиков, я бывал на нём пару раз, это очень увлекательное зрелище. Думаю, директору Джессике тоже будет интересно. Лазерная резка камня мало в каких районах вселенной доведена до искусства.

В моей голове роились только светлые мысли.

Мне казалось, что всё будет хорошо. Я легко мог вообразить себя мужем этой женщины. Представить, как просыпаюсь в этой квартире рано утром, выхожу из своей комнаты сюда, в гостиную. За окнами поднимается солнце. Наверняка ведь, Директор Джессика очень организованна и встаёт совсем рано. Да. Наверное, она уже завтракает. Задумавшись о чём-то важном, неслышно листает документы на планшете и машинально подносит к губам маленькую фигурную чашечку с бирюзовым кантом. Я такие видел однажды в каталоге. Но моё появление она, конечно, сразу замечает. Откладывает планшет и приглашает присоединиться к трапезе. Она сама наливает мне чай, попутно замечая, что я выгляжу, как всегда, идеально. Она улыбается, а ещё, слегка касаясь пальцами моей руки, и как-то очень проникновенно говорит, например: "Я заеду за тобой в четыре. Мне нужно, чтобы ты был безупречен, мой ангел"... Я откинулся на спинку дивана. Фантазия казалась настолько реальной. Радостной. Блестящей.

Я почему-то был уверен, что директор Джессика обязательно разрешит мне участвовать в формировании коллекций её фирмы. Конечно, для этого нужно будет понравиться её маме, в сети написано, что именно она является главным дизайнером компании. Но я постараюсь. Я всем понравлюсь. У меня получится!

Темай:

Держать Деминаля за руку, показывая свой дом, было восторгом. Ещё большим восторгом было напоминать себе, что всего какая-то пара недель, и мне будет позволено не только за ручку держаться. Но думала я совсем о другом. Зачем Семиньяке понадобилось оставаться в комнате моего Маркуса? Ну, не потрахаться же?! Хотя я была бы счастлива, если бы её желания заключались именно в сексе. Маркус умный парень, он бы её удовлетворил в лучшем виде и ещё сам в накладе не остался. Чёрт! Что же она там делает?!

В качестве издёвки, видимо, мне так и не было суждено узнать это сегодня. В момент, когда я показывала Деминалю западную галерею, появилась Хаинь. Как всегда улыбаясь, она шепнула мне на ухо:

– У нас проблемы. Очень большие. Медленно следуйте в сторону общей гостиной, я сейчас устрою, чтобы Семиньяка уехала, и всё объясню.

В критических ситуациях Хаинь была очень ловка и в то же время виртуозно деликатна. Семиньяка покинула нас настолько быстро, насколько это было возможно сделать, не показывая спешки. И это подтверждало, что проблемы у нас, действительно, очень серьёзные. Вряд ли сенатор согласилась бы на отъезд, не выяснив подробностей. А я так и не успела поговорить ни с ней, ни с Маркусом.

Хаинь быстро затащила нас с Мил в свой кабинет, швырнув на стол какую-то распечатку:

– Вот, это появится утром в прессе. Остановить не удалось! Это неолетанкские СМИ, они любят печатать гадости о Темай.

Я вгляделась в текст, выхватывая суть:

"... антиквар Амильятти заключила договор на рождение мальчика даккарской крови, с целью лабораторного изучения сочетания генотипов нэрми и даккарцев..."

Амильятти была моей матерью. Своенравная и не к месту упрямая, она доставила немало хлопот моей карьере. Конечно,

женщина не так зависима от рейтинга своих родителей, но если её признают сумасшедшей, моя публичная карьера скорее всего рассыплется.

– Она, действительно, заключила этот договор? Родила сына и отдала на изучение?

– Да, договор был подписан пятнадцать лет назад. И мальчика, действительно, наблюдал и наблюдает до сих пор указанный исследовательский центр.

– Она сдала собственного ребёнка на опыты?!

– Нет, она просто позволила наблюдать его и периодически брать разные анализы. Но реакция общественности будет именно, как если бы "сдала на опыты".

Мил отложила статью:

– Может, мы можем как-то исказить факт? Какие из документов у них на руках? Чьи свидетельства?

– У них на руках договор и подшивка анализов, сделанных в период с рождения до года. Солидная подшивка. Один её объём навевает мысль о лабораторной мышке.

– А что говорит сама Амильятти?

– Что она хотела родить сына от своего даккарского мужа. А так, как найти даккарскую детскую клинику в САП нереально, предложение этого центра было очень кстати.

– Зачем ей понадобился даккарский сын?

– Она говорит, что этот муж очень хотел этого самого сына, а он её любимчик. Да и пристроить прилично воспитанного повзрослевшего даккарца, с их-то темпераментом, в САП не проблема. Твоя мать не политик, Темай, ей незачем стремиться к безупречности и просчитывать каждый свой шаг. Конечно, если её признают сумасшедшей, это не пойдёт на пользу её бизнесу. Но если её признают просто странной, торговле это не повредит.

– Но мне аукнется!

– Поэтому я и слежу так внимательно за всеми нашими предками.
– Последнее слово Хаинь как-то особенно подчеркнула. Мою мать она не любила, впрочем, она не любила большинство наших родителей, периодически вздыхая и сожалея, что матерей не выбирают.

Мил ещё раз просмотрела статью:

– Может, Ника сможет чем-то помочь? Я помню, что она мало влияет на неолетанское сообщество, но мало - это больше, чем ничего. Кроме того, раз тут замешаны неолетанки, нам всё равно нужно поставить её в известность. Она много вложила в тебя, Темай. Ей невыгодно тебя терять.

Никой мои эдзы восторгались. Даже Хаинь, не переносившая неолетанок на дух, обзывая их инфантильными идиотками, именовала Нику феноменом, неподвластным логике: "Невероятно, но авария, остановившая взросление, каким-то невероятным образом сделала эту карлицу, наоборот, непомерно разумной, и не по годам взрослой".

Наш звонок разбудил Первую, в её часовом поясе ещё была ночь. Хаинь быстро изложила факты и переслала все имеющиеся материалы. Мил предложила, если будет концепция опровержения, использовать свои связи в социально-направленных СМИ.

Задав несколько уточняющих вопросов моим эдзам, Ника велела ждать четыре часа. В её устах это звучало так: "Хорошо, я с этим разберусь. Когда вы мне понадобитесь, я позвоню". Мои эдзы слегка расслабились, и только Хаинь напоследок вызвалась запустить в сеть информацию, что в данном деле не всё так просто, и есть меняющие суть подробности. Они все были изрядно обеспокоены: Мил излишне сосредоточена, Хаинь сдержана, Ника задумчива. Они умели решать вопросы. Наверное, именно поэтому я просто сидела в углу и ждала, когда мои проблемы решат другие. Хотя нет, я не просто ждала, я тупо продолжала гадать, что же хотела Семиньяка от моего Маркуса. Очень вовремя! Хотя какая разница, о чём я размышляю, пока жду!