Я чувствую тебя
Шрифт:
– Добро пожаловать! – приветствует нас Ринальди громким голосом. Он в прекрасном настроении, на щеках – яркий румянец.
Филиппо подает ему бутылку вина, украденную из нашей домашней коллекции, – «Бардолино» высшего класса, подаренный нам дядей Бруно некоторое время назад.
– Молодец! – восклицает Ринальди. – Это очень кстати, – добавляет с удовлетворенной улыбкой, оценив этикетку.
Следуя за ним, пересекаем огромный сад, окруженный зажженными факелами, и доходим до галереи напротив озера, где собрались все приглашенные. Я и Филиппо обмениваемся понимающими взглядами – счастливые, что
Огоньки поселения светятся на противоположном берегу, а луна, недавно появившаяся на небе, рисует серебристую дорожку на поверхности озера, освещая причал, где пришвартованы яхты. Пара лебедей молча приближается к берегу в поисках корма. Это все настолько волшебно, настолько вне времени, что я застываю с открытым ртом (со мной такое случается при созерцании художественного творения, которое я вижу впервые).
Среди толпы замечаю Джованни и Изабеллу. Иду к ним поздороваться, оставляю Филиппо общаться с Ринальди, который навис над ним с момента нашего прихода. Джованни выглядит еще худее в искусственной подсветке сада, Изабелла прекрасна, как всегда, даже в джинсах и футболке без рукавов (она выбрала то же, что и я… слава богу!). Изабелла взяла с собой замечательного щенка мопса по кличке Сократ, который в этот момент разыгрался, накидываясь на Флавию и прихватывая ее за щиколотки. Чуть дальше вижу Риккардо – холостяка мечты высшего римского света, на сей раз он в сопровождении какой-то Барби.
Я нагибаюсь, чтобы погладить Сократа: он неотразим с этой своей сплющенной морщинистой мордочкой и прекрасно знает, как заставить себя обожать. Внезапно слышу знакомый голос у себя за спиной. Выпрямляюсь, оглядываюсь, и… у меня подскакивает давление. …Леонардо здесь и, по всей видимости, вместе со своим партнером. Я быстро отворачиваюсь в другую сторону, молясь, чтобы он меня не заметил. А он-то какого черта здесь делает? Я думала, это ужин для сотрудников студии, а не для клиентов. Мне хочется инсценировать плохое самочувствие (сейчас не придется даже особенно притворяться) и попросить увезти меня сразу же, но боюсь, в этом нет смысла.
Как и ожидалось, через несколько минут Леонардо оставляет своего друга и подходит поздороваться: «Добрый вечер, Элена». Он просто мастер перевоплощения. Улыбка освещает загорелое лицо и темные глаза. Эти морщинки сводят меня с ума. И эти густые брови, и полные губы. Он такой дьявольски сексапильный. Ненавижу признаваться в этом самой себе.
– Добрый вечер, – окидываю его хмурым взглядом. – Вы тоже здесь?
Нынче одного бокала мне не хватит, я хотела бы обрушить на него целый стол бокалов с шампанским.
– Да уж. – Леонардо пожимает плечами, улыбаясь с невозмутимым видом. – Как и предполагалось, мы снова встретились, – шепчет напоследок.
– Уж точно не по моей воле, – отвечаю злобным шепотом. Чувствую, как ярость поднимается во мне, зажигая щеки, и только появление Филиппо вынуждает меня понизить тон и успокоить злость, закипающую внутри.
Он приветствует Леонардо с сияющей улыбкой:
– Шеф!
– Архитектор, – эхом откликается тот.
– Ты заходил сегодня на стройку? – спрашивает Филиппо тоном, в котором проскальзывает
То, что они обсуждают ее, – неизбежно, но эта фабрика на Аниене становится моим кошмаром.
– Да, мне показалось, что все превосходно, – отвечает Леонардо. – Вы голодны? – задает он вопрос, сразу меняя тему (видимо, заметил, как я подняла глаза к небу). – Ринальди уже приставил меня к барбекю. У нас потрясающий сибас, – объявляет скромно, но с удовлетворением.
– Не могу дождаться, чтобы попробовать, – восклицает Филиппо. Для него все происходящее абсолютно нормально.
– Ну хорошо, тогда я вас оставлю, – Леонардо оглядывается и устремляет взгляд к камину из туфа, где Риккардо неловко пытается развести огонь. – Пойду на помощь, – говорит, подмигивая нам.
Мы смотрим, как он удаляется в своих заношенных джинсах, которые прекрасно облегают его задницу. (Ну, или по крайней мере я на нее смотрю.) Филиппо поворачивается ко мне, и я сразу же отвожу взгляд.
Пока группа расходится по саду, кто в беседку, кто устраивается на белых шезлонгах, расставленных тут и там, Леонардо перемешивает горящие угли и жестами художника смазывает гриль веточками розмарина, увлажненными маслом. Он расстегнул несколько пуговиц на рубашке и закатал рукава. Там наверняка адская жара, и он, видимо, ужасно вспотел, поэтому достал свою обычную белую повязку и обвязал ее вокруг лба. Я наблюдаю за ним издалека, сидя на шезлонге рядом с Изабеллой. Сократ, ласкаясь, помахивает хвостом у наших ног.
Я смотрю, как Леонардо переворачивает креветки и осьминогов этими уверенными движениями, укладывает элегантным жестом на сервировочные блюда и смазывает своими магическими приправами. Когда такое сильное, мужественное тело выполняет столь деликатную и точную работу, это выглядит потрясающе.
Он так чертовски красив, что мне хочется убить его. Да, я ненавижу его, но при этом хочу всей своей сущностью, даже против собственной воли.
– Какой чудесный вечер, – говорит Изабелла. – Я никогда здесь не была. Это просто рай! Ринальди действительно прекрасно устроился.
– Да уж, благодаря рабству наших женихов… – Мы обмениваемся понимающими улыбками, в то время как Сократ точит зубки о пластиковую ножку одного из шезлонгов.
– Хулиган! – Изабелла берет его за ошейник и прикрикивает: – Нельзя! Плохой!
Улыбаюсь:
– Он, наверное, голоден.
– Да, и правда.
Я беру пса за мордочку и шепчу:
– Сократ, иди вон к тому дяде, он тебя покормит. – Подталкиваю его в направлении Леонардо. «И укуси его за ногу», – добавляю про себя. (Может быть, собаки умеют читать мысли.)
– Ой, он не ест ничего, кроме своих собачьих консервов, – уточняет Изабелла удрученным тоном.
– Ну, значит, наш шеф ему не угодит, – мой голос наполнен сарказмом.
А Сократ, прервав свое путешествие по лугу, разворачивается и снова вцепляется в щиколотки Флавии, которая уже начинает явно высказывать недовольствие.
Теперь Леонардо отошел от барбекю и переместился за мраморный стол пососедству. Шинкует баклажаны для гриля, погружает нож в их сердцевину с точностью убийцы. Потом фарширует сибас ароматическими травами, запуская пальцы в разрез. Я прекрасно знаю эти пальцы, знаю, как они двигаются внутри плоти.